Железный человек - Моё путешествие сквозь Рай и Ад вместе с Блэк Саббат - Тони Айомми

Михан начал: “Надо от неё избавиться! Надо от неё избавиться!”

К нему пришла идея выкинуть её через балкон и сказать, что она упала. Мы были сильно под кайфом. Сейчас, если подумать, сама мысль была дикой, но в приступе паники я согласился. Мы вытащили её на балкон, попытались поднять и тут... она пришла в себя.

“Чёрт возьми, да она жива!”

Она, скорее всего, отключилась от принятой наркоты, но мы могли реально выбросить её оттуда, и стал бы я тогда двадцатидвухлетним убийцей.

“Но Ваша Честь, она уже была мертва!”

Подозреваю, что та девушка даже не поняла, что произошло. И меня бы сейчас, наверное, арестовали. Прочла бы она эту книжку, вылезла из ящика: “Да это был он!”

“Это был Михан! Это был Михан!”

Такой стыд, честно. Это был крупный фестиваль, всё шло замечательно, а промоутер после наших выходок выглядел так, что вы мне не поверите.

Позже мы слышали, что он обанкротился.

Мне интересно вот, почему...

В декабре 1971-го стартовало наше второе американское турне. Оно было отпадным, и спасибо за это нашим друзьям из Mountain. Они были клёвой командой, хорошо к нам отнеслись, и у них была куча дури. Мне по-настоящему понравился их гитарист, Лесли Уэст (Leslie West). И до сих пор нравится. Я как-то сказал ему однажды: “Мне очень нравится звук, который у тебя получается, и гитара твоя нравится.”

Он поискал и нашёл мне Gibson, такой же, как у него. Он приехал в Англию и дал его мне. Но его украли. Когда у вас выдаётся перерыв, ваши гитары отправляются куда-нибудь на хранение. Однажды у меня четыре гитары отправились в хранилище, и эта была в их числе. И гитара Лесли пропала: это происшествие разбило мне сердце.

В этом туре мы сначала остановились в лос-анджелесском “Hyatt”, больше известном как “Riot”, где впервые встретили своих группиз. Мы по существу ничего о таком не знали. В Европе женщины были не так прямолинейны, как в Америке. Как только мы добрались до рецепции в “Hyatt”, к нам подошли девушки со словами: “Привет. Вы из Англии?”

Прежде, чем мы опомнились, у каждого было по девушке. Мы поверить не могли. “Чёрт меня раздери! Так вот на что похожа Америка?”

А потом, позже, вы могли встретить их с кем-то ещё. Мы просекли: “Ага, так вот что они называют “группи”!”

В Сиэтле мы останавливались в знаменитейшем отеле “Edgewater”, где прямо из окна можно половить рыбу. Гостиница была построена на сваях и склонялась к воде. Леску можно было получить на рецепции, так что вы могли порыбачить из окна номера. Чем мы и занимались. Не знаю, зачем, собственно. Оззи выловил из окна акулу, которую поместил в ванну, пока мы выступали. Конечно, она умерла, так как долго находилась в ванне, а акулам надо двигаться, чтоб дышать. Оззи принялся её разделывать. Кровь и потроха были повсюду. Он пытался... Не знаю, что он там пытался сделать.

Номер Билла был прямо за моим, и его окно было открыто. Я выудил акулу, раскачал на леске и забросил её в комнату Билла. Он был сильно удивлён. Не приятным образом, но поражён! Увидеть, как в твою комнату влетает чёртова акула: “Оооооо!”

Он выбросил её из окна обратно в море, но комната уже воняла рыбой. На самом деле, все номера воняли рыбой. Вы не могли там полы вымыть или ещё что-то, они были покрыты коврами. Не знаю, что они ожидали от гостей, что те должны были делать с пойманной рыбой?

В другой раз мы приделали леску к одному из тамошних типовых светильников. Мы ушли, а когда вернулись позднее, светильник пропал. Пропал через окно. Так что пришлось за него счёт оплачивать.

Во время последнего тура Sabbath, когда были в Сиэтле, мы с Биллом наведались в “Edgewater”, просто, чтобы вспомнить старые времена. Они сводили нас осмотреть, как там у них: там был номер Zeppelin, кроме того, они также делали и номер Sabbath.

Раньше только определённые гостиницы пускали к себе группы, все из-за репутации, которую те заслужили. А сейчас мы постоянно останавливаемся в “Ritz-Carltons” и “Four Seasons”, топовых отелях. И шестидесяти-с-лишним-летние мы больше не выбрасываем из окон номеров телевизоры.

Мы их поднять уже не можем.

В Англии “Paranoid” добрался в чартах до первого места, в Америке он даже ещё не был издан, а на нас уже оказывали давление на предмет следующего альбома, “Master of Reality”. Ведь, если у вас однажды уже вышел альбом “номер 1”, куда вам дальше двигаться? Если снова не будет “номера 1”, значит вы не так хорошо работаете, так что вам нужно написать песни, которые сделают следующую пластинку как минимум также популярной.

Менеджеры постоянно отправляли нас в дорогу, по странному расписанию. Иногда мы выступали дважды в день в разных городах. Передышки нам выпадали с большим трудом. Поэтому, а также из-за того, что после предыдущих студийных сессий песен у нас не осталось, мы пришли в репетиционный зал и начали сочинять материал. Я придумывал риффы, и, как только мы начали, песни у нас пошли достаточно легко. Иногда довольно трудно собрать достаточно материала на альбом, так как вам требуется время, чтобы обдумывать песни, жить ими. А времени у нас и не было. Особенно после “Paranoid’а”. Если у нас не находилось достаточно песен, приходилось писать дополнительные песни прямо в студии. Или мы добавляли немного гитарных кусков в песни, слегка удлиняя их. Кроме того, мне ещё нравилось придумывать инструментальные гитарные треки, как “Embryo”, которая послужила вступлением к “Children Of The Grave” на альбоме “Master of Reality”. Это небольшая классическая вещица, чтобы придать немного пространства, создать некоторый перелив света и тени. Если вы слушаете пластинку или хотя бы композицию от начала до конца, она прогремит, а вы не почувствуете тяжести, так как где-то в середине не было лёгкости. Вот почему, иногда прямо посреди песни, я вставляю лёгкую часть, чтобы сделать рифф тяжелее, когда к нему возвращаешься. Ту же цель преследует “Orchid”, предваряющая композицию “Lord Of This World”. Там только я и акустическая гитара, красивый островок умиротворённости перед бурей, чтобы создать динамический всплеск. Поначалу многие подумают, хммм, как-то это странно немного. Но мы любили поэкспериментировать. Мы не забивали себе голову мыслями, мол, вам такое делать нельзя, вы не должны играть акустические вещи, вы не можете использовать оркестр, так что мы делали намного больше, чем просто тяжёлый материал.

Когда мы записывали “Master of Reality”, в феврале-марте 1971-го, я достаточно проникся процессом и у меня начали возникать идеи. Мы делали кое-что такое, чего никогда раньше не пробовали. В “Children Of The Grave”, “Lord Of This World” и “Into The Void” мы понизили строй на три полутона. Это была часть эксперимента: всем понизить строй, чтобы звук был больше, тяжелее. У большинства команд в те времена были ритм-гитарист и клавишник, а у нас только гитара, бас и ударные, так что мы попытались сделать их настолько жирными, насколько это возможно. Понижение строя, казалось, придаёт звучанию глубины. Думаю, я первым такое сделал.