Приручить Шерхана - Наталия Богатенко

Он посмотрел на вещь, сгрёб в охапку, и швырнул на пол. Янка и пикнуть не успела, как её выволокли из уютного пенного царства, и снова, словно добычу, перекинули на плечо. На её вопли он никакого внимания не обратил, отнёс куда-то, она только различала мелькавший паркет и дубовые двери с матовыми стёклами. Вскрикнула, ощутив под голой попой прохладную поверхность, волосы упали на лицо, мешая видеть.

Резким движением девушка собрала мокрые сосульки в гульку, уже не переживая по поводу наготы. Не всё ли равно, если она собиралась спать с этим дикарём!

— Кофе нет, я эту отраву не употребляю. Чай крепкий, хочешь — разбавь водой. — деловито сообщил Шерханов, усевшись напротив неё за длинный стол с полированной столешницей.

Она уставилась в кружку, стараясь не замечать, как её саму сканировали пристальным взглядом. То, что Артём назвал чаем, напоминало густую, тягучую массу расплавленного обсидиана, но запах был приятным, лимонно-мятным. Сам хозяин дома маленькими глотками отпивал из огромной кружки, по-прежнему смотря на Яну.

— Не буду. — заявила она, вспомнив, как этот напиток назывался в тюрьме.

Вроде, от чифиря любители этого отвратительного пойла даже испытывали что-то сродни опьянения. Капец, посчастливилось же ей, спасибо, Артём хоть наркотиками на баловался. Травиться всякой дрянью Яна не желала.

— В холодильнике есть минералка. Алкоголь пить ещё рано.

Она дёрнула плечом, поднесла, было, руки к гульке, чтобы укрыться хотя бы волосами, но резкий окрик пригвоздил её к месту:

— Не тронь! Не смей от меня прятаться.

Она медленно вернула ладони на стол, чувствуя себя неуютно, униженно, и неуверенно. Шторы в кухне были задёрнуты, но Яна и так знала, что сейчас примерно часа три дня. Ну, и зачем он купил ей все те наряды, если она щеголяет нагишом, как развратница! Гнев так и бурлил, но выхода ему давать нельзя.

— Есть хочу. — сказала она, покосившись на встроенный в стену холодильник. — может, ты и обходишься своим дурацким чаем, а я с вечера ни чёрта во рту не держала!

Артём вскинул брови, губы его изогнулись в усмешке, и Янка сообразила, как двусмысленно прозвучала фраза. Приготовилась дать отпор, вздумай он отпустить сальную шуточку, но мужчина поднялся, распахнул дверцу, и, проинспектировав содержимое полок, обернулся. Яна вздохнула — там не то, что мышь повесилась бы, но и зацепить собственный хвост бы ни за что не нашла. Единственная полка сияла девственной чистотой, остальные почему-то отсутствовали, лишь в дверце одиноко притулилась пластиковая бутылка «боржоми».

Похоже, придётся бороться не только с чувством достоинства, но и голодом.

— Ладно, не дуйся, закажем жратву на дом. — смилостивился Артём, подмигнув Янке. — щас брякну, через полчаса доставят.

Он позвонил в какой-то ресторан, быстро договорился, и подошёл к Яне. У неё ёкнуло сердце, по коже пополз озноб. Намерение Артёма было слишком явственным, глаза его потемнели, взгляд стал пронзительным. Рывком, подняв со стула, он в несколько шагов оттеснил её к разделявшей на два помещения кухню стойке, отодвинул стаканы и салфетки, усадил на неё Яну. Руками ей пришлось упереться позади себя, чтобы удержать равновесие на скользкой полировке.

Подняв голову, она обомлела. Артём шумно выдохнул, коснулся кончиками пальцев её подбородка, и она не могла разорвать зрительный контакт глаза в глаза, напряглась, как натянутая тетива, мелко дрожа от неизбежности того, что должно произойти. В животе противно заурчало, но голод был тотчас позабыт под натиском грубого поцелуя. Она всегда думала, что ей не понравится так целоваться, Игорь был неизменно нежен, да и не углублял поцелуи. Сейчас с ней не возились, и язык Артёма по-хозяйски вдруг пробрался в её рот, а Янка неожиданно снова ощутила первые отголоски пробуждавшегося возбуждения.

Это было ошеломительно приятно, голова слегка закружилась, вытесняя ненужные мысли. Горячность прижимавшегося к ней мужчины будоражила, и очень интимно было то, как он стоял — между её раздвинутых ног, которые она не помнила, как развела. И его пальцы нагло скользили по внутренней стороне бёдер, не касаясь сокровенного местечка, но в опасной близости от него. Поглаживали, чуть сдавливали, шлёпали, и это вызывало у неё ещё более сильную дрожь.

Настала очередь и сосков. Янка и не догадывалась, какое сладкое удовольствие будет испытывать, когда вершинки оказались во власти мучителя. Она с силой закусила губу, сдерживая стон, а он наблюдал за её реакцией, потирал бусинки между двумя пальцами, пощипывал, покручивал, и приплющивал. Накрывал ладонями, легонько хлестал наотмашь, и Яна вздрагивала, неловко ёрзая и чувствуя, как становится липко между ног.

— Тебе по кайфу немного грубости, крошка. Я так и думал… — удовлетворённо шепнул Артём, захватил губами пылающую от поцелуев шею, и оставляя влажные дорожки лёгких укусов от мочки ушка до ключицы.

Она сглотнула, ненавидя его за то, что мучил её, изучал, словно прилежный ученик экспонат на уроке биологии. По вкусу ли ей грубость? Яна не знала. Но реакция на такие ласки была однозначной, что толку отпираться. Не признаваться же в своей неопытности. Впрочем, он и не ждал ответа, усмехнулся, небрежно взъерошил волосы. Во взгляде его Янка отчётливо прочла обещание полноценного продолжения небольшой проверки, и внутренне сжалась, с ужасом, но и нетерпением предвкушая, что ей уготовано ночью…

Если бы Зинаида проявила чуть больше настойчивости, она бы знала, что звонила вовсе не Янка. Сунь старуха нос дальше, чем сделала это, и Алька сейчас сидела бы под замком у неё дома. Но девушке посчастливилось, крёстная наивно поверила, что звонить ей на номер могли только те, кому она его давала, то есть приятельницы, лечащий врач и Яна.

А Валя схитрила, послала со своего телефона смс Андрею, сообщила Зинаидин, чтобы оставаться с ним на связи, когда будет необходимость. Вот он и объявился. Старушенция даже не ответила на входящий вызов, приволокла свою древнюю «нокию» Альке, — Яночка её драгоценная на проводе. Зато Алька не под домашним арестом.

Шерханов опаздывал, и она нервничала. Он ведь сказал, что приедет к восьми часам утра, а уже почти девять, но Валя преданно ждала в условленном месте, неподалёку от въезда в город. Зине соврала, что пошла за продуктами, благо, та отпускала её на рынок одну. Да и всей правды ей ни Валя, ни Янка не открыли, она ж уверена, что проблем нет, а младшая крестница просто устала от столичной суеты и решила пожить у неё до начала учебного года.

Дура старая, могла же и матери её позвонить, спросить, чего это Альку в Тарусу не тянет. Но Яна попросила матери ни фига не говорить, мол, Елена не в курсе, что дочь к Зинаиде намылилась на остаток лета…

Маясь от скуки, изнывая на душном воздухе, Валя то и дело поглядывала по сторонам. Со стороны трассы её не заметят, она пряталась за заправочной станцией. Машину Андрея увидит издали, успеет выскочить навстречу. В бутылке с соком остались жалкие крохи, да и пить противно нагретую на солнце субстанцию с персиковым вкусом не хотелось больше. К тому же, одолевал голод, Алька с вечера от волнения мало поела, а утром было некогда чаёвничать — Зина могла что-то заподозрить неладное, уж очень у девчонки тряслись поджилки.