Кольцо нибелунгов - Валерий Воскобойников

Вниз по течению Рейна мчался королевский корабль под ярко-красным парусом, оставляя позади челны рыбаков и небольшие ладьи. Слева был знакомый Зигфриду берег. Там, поверху, по широкой тропе гнал он вместе с двенадцатью воинами коней, чтоб скорее прибыть в неизвестную прежде ему страну, в город Вормс, и взять себе в жены красавицу королевну.

А теперь он снова глядит на эту тропу, только не с белого своего коня, Грани, а снизу, с реки. И снова плывет добывать невесту, только чужую, не для себя.

Едва Гунтер спросил: «Кто у нас будет кормчим?» – все указали на Зигфрида. Кому же еще править ладьей – он один знает дорогу в Исландию.

Но веслами хорошо работал и Хаген. Не забыл он науку, что получил юношей в гуннском плену, состоя на службе при переправе. И когда однажды ветер задул навстречу, они спустили парус и вдвоем на веслах погнали корабль быстрее, чем прежде.

Все светлое время плыли они по реке, приставая лишь в сумерках к пустынному пологому берегу, выводили коней, выходили сами размяться на твердой земле.

Гунтер предлагал плыть и ночью – так ему не терпелось увидеть скорее невесту. Но и Зигфрид, и Хаген решили быть осторожными.

– Лучше пристать к Исландии на день позже, чем не пристать совсем. Во тьме налетим на прибрежный камень, пробьем днище, кто нам поможет? – так рассудил Хаген.

С ранним рассветом, когда поднимался туман, корабль вновь уходил вперед. Иногда река сужалась, с обеих сторон возвышались над ними белые каменные отвесные берега, и течение мчало корабль между ними столь быстро, что не требовались ни весла, ни парус.

Потом Рейн снова нес их корабль по низине. Это были земли, родные для Зигфрида, и неожиданно он ощутил в сердце тоску.

– Что за печаль тебя мучает? – спросил его Гунтер.

Зигфрид лишь махнул рукой в сторону левого берега:

– Там – мое королевство.

– В другой раз мы бы пристали, чтобы выказать уважение твоим родителям, но сегодня, сам понимаешь, надо спешить.

– Мы и спешим. – И Зигфрид сильнее взмахнул кормовым веслом.

* * *

Наконец они вышли на морскую волну.

Корабль закачался сильнее, хотя море было спокойным. Зигфрид вел его к северу. Слева было лишь море, справа – чужой берег. Незнакомые страны. Лишь Зигфрид однажды проехал сквозь эти земли на своем Грани.

– Чья это земля? – время от времени спрашивал его Гунтер.

И Зигфрид называл имя короля, кому принадлежали те земли.

Однажды, уже к концу плавания, когда король вновь указал на замок, стоящий вдали на высокой скале, Зигфрид сказал ему:

– Замок – мой. Это земля нибелунгов, тоже моя.

И подумал: неплохо бы проверить, как сторожат его замок и сокровища, спрятанные в горе, воины-нибелунги с могучим карликом Альбрихом. И снова, как в тот час, когда он завладел этими сокровищами, Зигфрид почувствовал тяжелую печаль, словно повеяло на него из ужасной и темной бездны.

– Богат же ты землями, Зигфрид! – удивился Хаген. – А я-то считал историю с нибелунгами пустой выдумкой.

Там же, недалеко от земли нибелунгов, поднялась крутая волна, и Данкварта, позеленевшего от качки, стало выворачивать за борт.

Наконец Хаген не выдержал.

– Бери весло и греби! – зло крикнул он младшему брату, который по возрасту мог сойти ему и за сына. – Только бездельники страдают болезнью на море!

Зигфрид, решивший было вступиться, в последний момент заставил себя промолчать: ему ли путаться в отношения братьев.

Данкварт, словно от удара, вздрогнул от несправедливого упрека: он первым бросался исполнить любое дело. Но стерпел и, превозмогая морскую немочь, взялся за весло. И – о чудо! – скоро руки его обрели прежнюю силу, он что-то запел, заулыбался. А Хаген, тоже улыбнувшись своей страшной, угрюмой усмешкой, проговорил:

– Считай, что я говорил с тобою как лекарь. И теперь морской немочи ты не поддашься.

* * *

На двенадцатый день плавания вдали в дымке показалась земля. Берег приблизился, вырос. Были видны бурые скалы, замок.

– Уж не твой ли и этот замок? – пошутил Гунтер.

– Этот замок станет твоим, если ты возьмешь в жены Брюнхильду, – ответил Зигфрид. – Королевство Исландия перед нами. И родовой королевский замок, Изенштайн.

* * *

Две тайны носил с собою Зигфрид. И никто другой не знал их – только он один.

Первая тайна – след от кленового листа, что остался на спине, когда он омылся кровью дракона. Небольшой был листок, но оставил уязвимое место. Зигфрид сам отыскал его когда-то, ощупывая спину стрелой. Спина боли не ощущала, и лишь след от листка мгновенно почувствовал укол стрелы. Он подумал тогда, что никому не доверит эту тайну – ни врагу, ни другу, ни родному человеку.

Была и вторая тайна – плащ-невидимка. С виду невзрачный, из серой грубоватой ткани, какую носили лишь бедняки, этот плащ был повсюду с ним, когда надевал он доспехи. Но Зигфрид помнил слова Альбриха о том, что пригодится тот плащ только в схватке с нечеловеческой силой. Для иных же случаев силы у Зигфрида хватало и собственной. Потому плащом он пока ни разу не воспользовался.

Теперь же Зигфрид надеялся только на помощь плаща, но спутники об этом не знали.

* * *

Корабль подошел ближе к земле. Зигфрид направил его вдоль скал к бухте, к пологому берегу, куда приставали другие суда и откуда когда-то отплыл он домой.

– Ну и мрачное же строение! – сказал Данкварт, вглядываясь в замок.

– Что за девы там! – неожиданно воскликнул Гунтер. – Взгляните, в каждом окне по деве!

– То свита королевы, – объяснил Зигфрид. – Теперь же, король, рассмотри их как следует и ответь, какую из них ты выбрал бы в жены? – Сам Зигфрид сразу узнал среди дам саму королеву Брюнхильду, хотя видел ее лишь раз, на горе.

– Выбрал бы я ту, что в центре у большого окна, в белых одеждах. И лицом, и осанкой похожа она на королеву.

– Ты не ошибся, Гунтер. Это и есть сама королева Брюнхильда.

Брюнхильда, видимо, поняла, что неизвестные гости разглядывают с корабля ее дам, что-то строго сказала им, и девы сразу покинули окна. Отошла и она.

По спокойной воде корабль медленно приблизился к пологому берегу. Замок на скалах, крепостные стены остались по правому борту.

– Теперь, перед тем как сойдем на землю, хочу предупредить вас о важном условии, – заговорил Зигфрид. – Кто бы вас ни спросил обо мне, отвечайте немедля, что я – вассал короля.