Приключения Саламуры - Арчил Самсонович Сулакаури

и сказала… наградит?

— Именно так. Но мне не нужно никакого вознаграждения. Я благодарен судьбе и за то, что нашёл наконец страну Сноготок.

— А зачем тебе так уж надо было сюда попасть?

— Видите ли… мне сказали, что моя подружка находится у вас.

— Кто она?

— Может, вы слыхали о ней, господин министр, и поможете мне…

— Попробую, но кто она?

— Байя, пастушка светлячков.

— Что ты сказал?! — подскочил Бородавка.

У Саламуры от страха пересохло в горле. Он не мог понять, отчего вдруг так подбросило в кресле первого министра.

— Зачем ты ищешь Байю? — угрожающе засопел Бородавка.

— Господин… Байю похитили… А я обещал ей показать восход солнца… Вот и пришёл сюда, чтобы забрать пастушку и вернуть её светлячкам. А там и восход ей покажу…

— Так, так, понятно! Значит, ты решил показать ей восход солнца? — Первый министр криво усмехнулся и вдруг ударил кулаком по столу. — Я… я покажу вам обоим… Не будь этой мерзкой девчонки, моя Фринта стала бы королевой… Боже, до чего я дожил, моя дочка замужем за сыном тестодела! Тьфу! Говоришь, Фринта обещала тебе награду, что ж, ты её получишь. Уж я тебя одарю! Зуботычина! — завопил первый министр.

Дверь распахнулась. В кабинет вкатилось нечто круглое, как арбуз. Это был Зуботычина — личный телохранитель Бородавки. Самый сильный человек в государстве Сноготок. Его боялись все.

— Арестовать! — крикнул первый министр, указывая на Саламуру. — За преступление против государства.

Зуботычина исподлобья взглянул на бедного пастуха, облизнулся, почесал лысую голову и покатился на Саламуру.

Зуботычина избивает болельщиков футбола

Кто знает, как повернулось бы колесо судьбы Саламуры, если бы не шум, неожиданно ворвавшийся в кабинет с улицы.

Бородавка и его телохранитель бросились к окну. Сначала первый министр, за ним Зуботычина.

Под окном стояла огромная толпа. Демонстранты что-то выкрикивали.

Первый министр закрыл руками уши.

Кузнец успокоил возбуждённых болельщиков.

— Достойнейший из министров, — обратился он к Бородавке. — Просвещённейший и мудрейший. Смилуйся и освободи нашего знаменитого футболиста Подножку.

— Нет и нет, — отрезал первый министр.

Толпа вновь загомонила.

— Простите его.

— Умоляем вас.

— Он больше не будет.

— Подножка подлец и упрямец! — крикнул Бородавка. — Я предложил ему место тюремного надзирателя, а он отказался. Ни за что не прощу.

— Вы должны простить его.

— Сжальтесь над нами.

— Без футбола мы и жизни не рады.

— Не уйдём отсюда!

Бородавка побагровел:

— На что это похоже, Зуботычина?! Бунт?!

Телохранитель с готовностью уставился на первого министра.

— А ну, разгони этих бунтарей! — приказал Бородавка.

Тучный телохранитель с удивительной лёгкостью побежал по лестнице. Скорее, он не побежал, а покатился.

Первый министр захлопнул окно и последовал за ним.

А Саламура?

И первый министр, и Зуботычина забыли о нём. Бородавка, надо сказать, в последнее время стал очень забывчивым. Придворные даже посмеивались: мол, у старика склероз и он плохо кончит.

Пастушок открыл створку окна и выглянул на улицу. Болельщики, решив, что это первый министр, зашумели.

Вдруг вся толпа попятилась назад. Саламура высунулся в окно. Из парадного подъезда вихрем вылетел на бунтарей Зуботычина.

— Не бойтесь, братья! — крикнул кузнец. — Он один, а нас много.

Личный телохранитель первого министра заработал кулаками. И как! Одним ударом троих сбивал с ног. Многие тут же оказались на земле. Колонна дрогнула, некоторые болельщики показали спины.

— Куда вы, братья! — кричал кузнец.

Телохранитель всё яростней молотил болельщиков кулаками.

Первый министр стоял у дверей подъезда и потирал от удовольствия руки.

Зуботычина, набычив голову, врезался в самую гущу толпы. Опьянённый успехом и сознанием, что за ним наблюдает сам первый министр, оп уже никого и ничего не видел: размахивал руками во всех направлениях.

Болельщики не выдержали такого натиска и пустились на утёк. Зуботычина замахнулся ещё, но под рукой уже никого не оказалось. Слышно было только, как просвистел кулак. А Зуботычина по инерции упал на мостовую.

Саламура чуть не умер от смеха. «Да этот пузырь совсем не умеет боксировать», — подумал он, вспоминая уроки господина Бей-Нежалей.

Спрятавшиеся за деревья болельщики подбежали к телохранителю. Но тот, будто только того и ждал, вскочил, подхватил с десяток храбрецов и бросил их к ногам первого министра.

— Молодчина, так их! — крикнул Бородавка.

«Это уже слишком», — решил Саламура и прикрыл окно.

Первая схватка Саламуры и Зуботычины

Итак, Зуботычина победил. А болельщики, кто с позором бежал, кто поверженный лежал на земле. Только кузнец не покинул поля битвы. Правда, он уже с трудом держался на ногах.

Зуботычина пошёл на кузнеца. Тот увернулся от удара. Бородавка приказал:

— Лови его, не выпускай. Это он взбунтовал народ.

Первый министр и не заметил, как мимо него пронёсся Саламура — пастушок вылетел из подъезда, словно стрела из лука.

Зуботычина уже настигал кузнеца, когда Саламура крикнул ему:

— Эй ты, арбуз, иди сюда.

— Это я арбуз? — растерялся телохранитель Бородавки.

— Конечно, ты! Что, испугался, гнилой арбуз?

— Да я тебя раздавлю сейчас, червяк паршивый.

— Не на того напал! — крикнул Саламура и неожиданно ударил толстяка в живот.

— Ой, — икнул Зуботычина.

— Держи его, держи, кузнец от нас не уйдёт, этого держи, — засуетился Бородавка.

— Да я его мигом, — успокоил господина телохранитель.

Но Саламура стремительно нанёс ему ещё один удар в подвздошье.

— Ой, — снова икнул Зуботычина.

— Не стони, — сказал Саламура, — не поможет. Давай драться.

Зуботычина подумал: «Пока эта козявка разглагольствует, нанесу-ка удар». Но Саламура легко увернулся.

Как вы помните, пастушку нелегко дались премудрости бокса, но сейчас уроки эти сослужили ему добрую службу.

Зуботычина, промахнувшись ещё несколько раз, растерялся. Саламура только этого и ждал.

Навязав противнику дальний бой, он всё чаще переходил в атаку и наносил удары то в подбородок, то в переносицу, то в живот.

Личный телохранитель Бородавки уже здорово устал. Он решил действовать осмотрительней. И чем больше старался Зуботычина нанести меткий удар, тем трудней ему было это сделать.

— Что ты тянешь, хлопни его, — приказал телохранителю первый министр.

«Пожалуй, он прав, пора кончать», — решил пастушок и ринулся в ближний бой.

Это был великолепный бокс. Саламура демонстрировал такое мастерство, что любо было смотреть. Он бил Зуботычину