Невидимая сила. Как работает американская дипломатия - Уильям Бёрнс

небывалой скоростью события привели к официальному объединению Германии и ее вступлению в НАТО. В середине ноября 1989 г. на совещании нашей группы Фрэнк Фукуяма предложил Бейкеру выдвинуть инициативу по разработке основных принципов механизма объединения Германии. В подготовленном вслед за этим для госсекретаря материале Фрэнк сформулировал несколько таких принципов: будущее Германии должны определять сами немцы без вмешательства других государств; объединение должно происходить в контексте соблюдения Германией своих обязательств перед НАТО, принимая во внимание правовую роль и ответственность четырех союзных держав (Франции, Соединенного Королевства, США и СССР); процесс должен происходить постепенно, мирно и поэтапно; должны соблюдаться положения Хельсинкского акта, касающиеся нерушимости границ. Эти принципы, предложенные США, задали тон и определили механизм последующего дипломатического процесса. Кроме того, они позволили Бейкеру призвать Германию к решимости самостоятельно определять свое будущее, а также переубедить французов и британцев, поначалу скептически оценивавших возможности быстрого продвижения Германии к воссоединению, и вдобавок развеять опасения СССР, связанные с возможными стратегическими последствиями объединения Германии. Я понял, что тщательная разработка принципов предстоящих дипломатических переговоров зачастую становится первым шагом к достижению поставленных целей.

Бейкеру также пришлось преодолевать настороженность Белого дома и некоторых подразделений администрации. В одном из документов, подготовленных Бюро по делам Европы Госдепартамента США, Бейкеру рекомендовали не увлекаться непродуманными дипломатическими инициативами. Зеллик и Росс были категорически не согласны с этой рекомендацией. Зеллик несколько лет держал у себя на столе бумагу, полученную из Европейского бюро, и демонстрировал ее каждый раз, когда хотел напомнить (в шутливой форме, но на самом деле всерьез) о чрезмерной осторожности дипломатической службы Госдепа. Впрочем, Бейкер вряд ли нуждался в подобных напоминаниях. Учитывая головокружительную скорость перемен, происходивших в 1989 г., он вовсе не собирался отсиживаться на скамье запасных.

Большую часть рождественских каникул мы провели занимаясь разработкой концепции практического использования принципов Фукуямы в контексте происходящих процессов. В подготовленном нами документе мы предложили формат «два плюс четыре», в рамках которого Западная и Восточная Германия должны были договариваться между собой, а четыре союзные державы – помогать им добиваться договоренностей с другими странами. В конце января 1990 г. Деннис отослал материал Бейкеру, и госсекретарь быстро оценил практическую значимость концепции, отвечающей потребностям немцев, снимающей опасения некоторых представителей администрации США и удовлетворяющей требования СССР, Франции и Великобритании. В начале февраля при поддержке президента Буша Бейкеру удалось убедить канцлера Германии Гельмута Коля и министра иностранных дел этой страны Ганса-Дитриха Геншера принять формат «два плюс четыре», чтобы настаивать на скорейшем объединении Германии и ее полноправном членстве в НАТО, а СССР – в том, что в связи с окончанием холодной войны и потенциальным развитием сотрудничества с Советским Союзом ни продвижения НАТО на восток, ни его реформирования не планируется.

На встречах с Шеварднадзе и Горбачевым, состоявшихся несколько дней спустя в Москве, Бейкер заручился их предварительной поддержкой и начал работу, направленную на преодоление сопротивления членству объединенной Германии в НАТО. Бейкер утверждал, что объединенная Германия в составе НАТО будет представлять для интересов СССР меньшую угрозу, чем если она не будет входить в Североатлантический союз, особенно если со временем обзаведется ядерным оружием. Кроме того, он пообещал, что юрисдикция и силы НАТО не будут расширяться «ни на дюйм к востоку» от границ объединенной Германии. Русские поверили ему на слово. В последующие годы они будут считать расширение НАТО на восток предательством, несмотря на то, что обещание Бейкера не было зафиксировано на бумаге и давалось до распада Советского Союза. Этот эпизод станет предметом разногласий между нашими странами на много лет вперед.

Формат «два плюс четыре» получил всеобщую поддержку на встрече министров иностранных дел в Оттаве, состоявшейся в середине февраля, где о его принятии официально объявили Бейкер и Геншер. В мае Горбачев согласился с Бушем в том, что Западная и Восточная Германия должны договариваться об объединении самостоятельно. Его больше беспокоили народные волнения, экономический застой в стране, рост насилия и набирающие силу сепаратистские настроения в Прибалтике и на Кавказе. Влияние Горбачева постепенно ослабевало. Буш дал ему ряд неформальных гарантий безопасного развития НАТО, подтвердив обещания Бейкера. В июле Коль и Горбачев объявили о подписании всеобъемлющего соглашения об объединении Германии и ее членстве в НАТО. Наконец 3 октября 1990 г. Германия официально стала единой.

* * *

Учитывая драматические события, разворачивающиеся в Европе, неудивительно, что в первые полтора года пребывания Буша в президентском кресле ближневосточная политика отошла на второй план. Ситуация изменилась в начале августа 1990 г., когда Саддам Хусейн вторгся в Кувейт.

В администрации США недооценивали способность Саддама взвешивать риски и возможности. За восемь лет войны с Ираном он практически разорил экономику страны. Городская инфраструктура была почти полностью разрушена, военный долг перевалил за $100 млрд, война унесла жизни более полумиллиона иракцев. Ни Кувейт, ни Саудовская Аравия не были заинтересованы в списании долга и согласованном увеличении цен на нефть. Несмотря на свой жесткий, репрессивный стиль правления, Саддам опасался, что безрадостные экономические перспективы вызовут недовольство его сограждан. В то же время он считал, что может с выгодой воспользоваться тенденциями, набирающими силу в регионе. Сначала он изображал из себя воинствующего арабского националиста, защищающего арабский мир от иранской теократии, а потом – борца за права арабов, попираемые коррумпированными правителями, которые пляшут под американскую дудку и проводят весьма мягкую политику в отношениях с Израилем. Кроме того, он рассчитывал на то, что после окончания холодной войны Вашингтон будет менее заинтересован во вмешательстве в ближневосточные дела и, соответственно, его легко можно будет отпугнуть простой демонстрацией силы.

Наши арабские партнеры также заблуждались относительно Саддама. Президент Египта Хосни Мубарак, король Иордании Хусейн и король Саудовской Аравии Фахд рекомендовали Бушу поддержать иракского диктатора. Они надеялись, что после окончания ирано-иракской войны Саддам будет вынужден заниматься восстановлением и модернизацией страны, оставаясь проблемным, но не слишком опасным соседом, к тому же Ирак будет служить защитой от охваченного революцией Ирана. В течение первого года своего президентского срока Буш аккуратно зондировал почву в Багдаде. США гарантировали Ираку предоставление кредита на закупки зерна, а Бейкер встречался со своим иракским коллегой – коварным Тариком Азизом. Однако к весне 1990 г. позиция госсекретаря стала более жесткой, особенно после того, как Саддам произнес злобную речь, угрожая «сжечь Израиль». Росс сказал Бейкеру, что считать Саддама надежным потенциальным партнером – значит впадать в опасное заблуждение.

Между тем Саддам возобновил давний пограничный спор с Кувейтом, обвинив его в развязывании экономической войны против Ирака. В середине лета он начал подтягивать к границе войска. Кувейт, несомненно, был для Саддама лакомым кусочком. Объем ВВП этой страны составлял почти половину от иракского. Захватив кувейтские нефтяные месторождения, Саддам