На границе тучи ходят хмуро... - Алексей Кулаков

– Валентин Иванович, как впечатления?

– Я в восторге, Александр Яковлевич! Такая четкость эскизов, проработка деталей. Право, я не смогу спокойно спать, пока не исполню все в металле. Какова идея, а? Ведь если удастся… Нет, не так. Когда мы это сделаем, то это будет… нечто. А как вы хотите назвать его?

– Ну, говорят, какое имя, такая и судьба? Пускай тогда «орлом» станет!

Греве от переполнявших его чувств замолчал, не в силах выразить свои эмоции словами.

– Я вас прекрасно понимаю, поверьте. Но все же позволю себе заметить, что не все так просто.

На вопросительно-удивленный взгляд оружейника Александр начал неспешно перечислять предстоящие невзгоды: сложность изготовления и подбора материалов, необходимость разработки и изготовления патронов конкретно для нового оружия, отработка конструкции, испытания, устранение неизбежных недостатков. Зря старался – не убедил. А вот честолюбие оружейника подогрел изрядно.

Корнет и оружейный мастер заключили соглашение: на основании эскизов и немногочисленных (увы, и еще раз – увы!) точных деталировок Греве изготавливает два опытных образца «орла», а князь Агренев финансирует все связанные с этим работы. Разумеется, в случае успеха все права на самозарядный пистолет «орел» будут принадлежать заказчику, зато Валентин Иванович станет состоятельным господином. Попутно мастер должен был порекомендовать того, кто поможет решить проблему с патронами, точнее, с их массовым (относительно, конечно) производством. Отпустив находящегося почти в экстазе оружейника, Александр едва смог подавить усмешку – так трепетно Валентин Иванович прижимал к груди свернутые в трубочку чертежи и при этом незаметно (как ему казалось) поглаживал карман, в котором находились пятьсот рублей аванса «на великие дела».

«Этот сделает. В лепешку расшибется, но сделает. Даже непонятно, что его больше радует: возможность заниматься любимым делом без помех или избавление от мелких, но многочисленных долгов? Неважно, главное, чтобы результат был».

Как только Григорий увидел тюнингованный «манлихер-каркано», он пропал. Влюбился с одного взгляда и долго не мог отвести глаз, нежно оглаживая мозолистой рукой винтовку – как любимую женщину. Когда на место встали сошки и глушитель, унтер просто онемел: уж больно незнакомо все смотрелось, не винтовка, а крепостное ружье какое-то.

– Ну что, Гриш, пристрелять поможешь?

У того даже руки затряслись – столько счастья враз! Пока унтер примерялся да обжимался с винтовкой, корнет решил опробовать глушитель для револьвера.

Думхф, думхф…

Думх, гдоумхх…

А это уже винтовка голос подала. Постреляв с полчасика, князь заметил за спиной полдесятка любопытствующих из своего взвода – уж больно непривычно звучали выстрелы. Вместо звонких и хлестких звуков – надсадный кашель, правда, очень громкий.

«Смит-вессон» с навернутым глушителем разочаровал: между барабаном и стволом прорывались пороховые газы, револьвер сильно «тянуло» вперед и вниз, кучность и раньше хромала, а теперь и вовсе. Нет, до пяти метров это было не критично, но чем больше становилась дистанция, тем меньше было попаданий. Сожженная впустую пачка патронов не помогла, только раззадорила. Вот снайперка откровенно порадовала. Так порадовала, что остановиться удалось только тогда, когда стрелять стало нечем, – не винтовка, игрушка просто! Особенно после тяжеленной и неудобной берданки.

«Значит, надо переделывать «раст-гассер» конкретно под глушитель. Даже не один, а несколько. Думаю, будет нелишним иметь такой запасец».

На следующий день начались затяжные дожди. Земля так напиталась водой, что стала похожа на пластилин – с виду твердая, а на самом деле как сметана, сапоги иногда буквально засасывало, как в трясину. Вся застава ходила хмурая и недовольная, а в казармы мог зайти только по-настоящему мужественный и стойкий человек: запах мокрой формы и висящих на просушке портянок убивал даже микробов, не говоря уже про тараканов и мух – те враз вымерли, как динозавры. Зато комары, похоже, постепенно приобретали иммунитет. Единственные, на кого не действовала такая погода, были несуны. В «сезон дождей» дозоры ловили нарушителей так же регулярно, как и в сухую погоду, а пару раз в азарте погони забывали обо всем и останавливались только тогда, когда навстречу попадались такие же дозоры, но сопредельной стороны. В случае такой встречи всегда руководствовались простым правилом: кто первый поймал, того и нарушитель, а еще – все мы делаем одно дело. Профессиональная солидарность, так сказать. Солдаты, помня интерес Александра к оружию, стабильно тащили разный хлам: всевозможные ножи, дешевые бельгийские револьверы с чугунными стволами, охотничью дульнозарядную двустволку 1835 года выпуска, дуэльный пистоль с серебряной инкрустацией и напрочь «убитым» стволом, или, например, древняя винтовка «бэра». Бывало, попадались и стоящие экземпляры, в основном разнообразные револьверы всех мыслимых модификаций: «веблей», «адамс», «велодог», «кольт», «наган», «смит-вессон», «раст-гассер», «гассер-кропачек», «лефоше». Постоянно растущая коллекция пополнилась десятком экспонатов, среди которых сильно выделялся нестандартный наган, можно сказать, жемчужина его скромного (пока) собрания. Дело в том, что это конкретное оружие производства уже вполне известной компании имело необычную комплектацию, а точнее, в нее входил самый настоящий штык! И выглядел он весьма грозно. Крепился к стволу, в сборе вся конструкция выглядела просто убийственно, если не смеяться, конечно. Странно, что только штыком ограничились, могли бы и саблю присобачить – вообще вундервафля получилась бы. К тайной и явной радости унтера, вскоре «нашлась» еще одна винтовка «манлихер-каркано», только действительно в снайперском варианте: прецизионная обработка и подгонка деталей, мягкий ход затвора, дорогая отделка.

«И где они их берут, а? Ведь новейшее же оружие, только-только в серию пошло. Эту явно под заказ делали. Вот она и будет снайперкой, а первую на тренировки или Грише задарю, пускай порадуется. Кстати! Пора бы уже и мастера проведать, как он там без меня?»

Взяв с собою унтера, корнет расстался с ним на въезде в Ченстохов: Григорий отправился отвести душу в давно облюбованный кабак (там и бордель рядом, кажется, но может, и нет?), а его командир двинулся в конторку к мастеру. Где Греве и не оказалось, а все потому что: «Оне ужо какой день в мастерьскихь пропадають!»

Это пояснил словоохотливый приемщик, явно обрадованный возможностью поговорить. С трудом выяснив, где находятся эти самые мастерские (основная сложность была в том, что на одно слово по делу приходилось двадцать пустой болтовни), он еле-еле добрался до них. Грязь – это еще ничего. А вот когда к ней добавляются мусор, дохлые крысы и канализация! На месте князь долго озирался, пока не понял: два сарая (один большой, а другой поменьше) и угольная куча рядом – это и есть искомое. В первом оказалась маленькая кузня, а во втором… Дверка открылась внутрь с ужасающим скрипом.

«Бесплатная сигнализация, видимо. А ничего так, чистенько. Верстак, титанических размеров тиски, токарный, сверлильный и что-то непонятное, надо будет поинтересоваться, для чего он нужен. О! Вот это клещи! Надо их как-нибудь на недельку позаимствовать, нарушителей попугать».