Все Здесь Хорошие Люди - Эшли Флоуерс

делала баннер и вешала его прямо на городской площади, чтобы пожелать ей удачи. Когда ее нашли в той канаве", — Линда покачала головой, — "частичка всех нас умерла вместе с ней".

"Что было в те дни после того, как ее нашли?" спросила Марго. По ее опыту, интервью лучше всего получались, когда тема направляла разговор, поэтому она была довольна тем, что следовала за мыслями Линды, куда бы та ни пошла.

"Поначалу мы все сплотились за них так, что вы не поверите. Я уверена, что у них было столько печений, что хватило бы на всю жизнь. Их крыльцо превратилось в януарскую святыню — цветы, воздушные шары, фотографии в рамке. Я принесла плюшевого медвежонка, потому что подумала, что ей будет приятно, куда бы она ни уехала".

Глаза Линды стали стеклянными. Слишком ранняя смерть так поступала с людьми. Они не просто лишали детей жизни, они лишали их будущего. Живые, они могли вырасти и стать знаменитыми танцорами или репортерами. Умершие, они превращались в ничто, только в потерянный потенциал.

"Но прошло совсем немного времени, прежде чем город ополчился на них", — продолжала Линда. "И все началось, когда они попали на телевидение. Крисси была… ну, простите, но она просто не вела себя нормально, не как скорбящая мать. Она просто смотрела в пространство, ее костяшки пальцев белели на плече маленького Джейса. А потом люди начали говорить. Крисси всегда хотела стать танцовщицей — это не было секретом — и вот ее маленькая девочка побеждает на соревнованиях в возрасте шести лет. Она была успешнее, чем Крисси когда-либо была или когда-либо будет. С такими темпами она могла стать знаменитой. А все знают, что зависть — мощный мотиватор. И тогда люди вокруг начали относиться к ним не очень хорошо".

" Извини", — сказала Марго, — "но это звучит так, как будто ты думаешь, что Крисси убила Януарию".

"О!" Брови Линды поднялись высоко на лоб. "Боже. Нет. Я не думаю, что Крисси убила свою маленькую девочку. Я просто говорю о том, что думали люди в то время. Разве не об этом ты спрашивала? Я думаю, что тот, кто забрал маленькую Натали Кларк, забрал и Януарию. Я всегда так думала, что ее убил какой-то… злоумышленник. Какой-то плохой человек, проезжавший мимо".

Марго пришлось бороться, чтобы сохранить нейтральное выражение лица. Это была ревизионистская история в самом неуклюжем ее проявлении. Люк был прав тем утром. Местные жители ополчились на семью Джейкобс и теперь чувствовали себя виноватыми.

Линда продолжала. "Я имею в виду, зачем бы еще было столько битого стекла?".

Несмотря на переход к другой теме, Марго поняла, о чем говорила Линда: о предполагаемом способе проникновения злоумышленника в дом Джейкобсов. Когда полиция посетила их дом в утро исчезновения Яны, они обнаружили, что одно из окон в подвале разбито, а на полу валяется стекло.

"Я думаю, — сказала Линда, — что злоумышленник выбил это окно, вошел через подвал и схватил Яну с кровати. Я не знаю, что он делал в это время, но, судя по всему, сейчас он вернулся".

В этот момент входная дверь открылась, и обе женщины повернулись, чтобы посмотреть, как входит семья из четырех человек. За ними следовала целая вереница других. Линда не преувеличивала, говоря о рое после церковного мероприятия. " Давай", — сказала она. "Пора".

Марго кивнула. "Да, конечно. Спасибо". Линда встала и начала идти к выходу, но обернулась, когда Марго окликнула ее. "Эй, Линда, не могла бы ты распространить информацию о том, что я делаю? Что я репортер, и если кто-то захочет поговорить, он может найти меня здесь?"

Линда усмехнулась, и Марго поняла, что покорила официантку. По ее опыту, все хотели одного и того же: чтобы кто-то слушал, пока они говорят. "Конечно, милая", — сказала Линда и, прежде чем повернуться к выходу, подмигнула Марго.

—

Быстро распространился слух, что девушка Дэвис, репортер из Индианаполиса, находится в городе и берет интервью по делам Натали Кларк и Яны Джейкобс. И, как и говорила Линда, все местные жители были уверены, что виновник обоих преступлений один и тот же. Впоследствии они также поверили в невиновность семьи Джейкобс. В течение двадцати четырех часов настроения в городе, казалось, изменились на порядок. Но также казалось, что перемена настроения произошла так быстро, что люди с трудом за ней поспевали. Как и Линда, даже выражая свою вновь обретенную поддержку Джейкобсам, они все равно умудрялись бросать подозрения на них — точнее, на Крисси. Хотя и Люк, и Пит говорили, что город ополчился на всю семью Джейкобсов, Марго казалось, что большая часть их недоброжелательности теперь направлена на маму Януарии.

"Крисси бесспорно завидовала Яне", — сказала Марго одна женщина. "Из-за ее танцевальных штучек и всего того внимания, которое люди уделяли ей. Но, конечно, я не думаю, что она когда-либо убивала из-за этого".

"Крисси завидовала Януарии", — согласился городской мясник. "Но это было не из-за танцев. Она не могла смириться с тем, что Билли любит Януарию больше, чем ее. Поэтому люди подозревали, что это как-то связано с убийством. Но, конечно, теперь они знают лучше".

"Билли и Крисси поженились, когда им было по восемнадцать лет", — сказала одна женщина, которую Линда представила как свою лучшую подругу. "А Януария и Джейс появились чуть позже. Могло пройти девять месяцев, но я бы не удивилась, если бы было меньше. Они были детьми, воспитывающими детей! А Крисси не могла справиться с семьей. Поэтому некоторые люди думали, что, возможно, она убила Януарию, чтобы избежать материнства, но струсила, не успев добраться до Джейса".

"Крисси была абсолютно непригодной матерью", — сказал ей учитель воскресной школы. "Только посмотрите на Джейса — вечно попадает в неприятности. Я не думаю, что это как-то связано со смертью бедняжки Яанни, но я считаю, что ты должна знать полную картину".

Поблагодарив учителя за уделенное ей время, Марго закончила записывать несколько заметок, направилась в бар, чтобы сделать заказ на обед, а затем выскользнула за дверь. Яркий свет снаружи резко контрастировал с тусклым интерьером ресторана, и она прислонилась спиной к фасаду здания, протирая глаза. Когда она снова открыла их, ее взгляд привлекло движение — фигура на другой стороне улицы. Это была женщина в белой футболке и джинсах свободного покроя, вероятно, около сорока лет, с крашеными, как ей показалось, рыжими волосами. Они свисали до плеч, немытые и длинные. Что-то в том, как она отвела взгляд от Марго, заставило волосы на руках Марго встать дыбом. Наблюдала ли она за