Звенящая медь - А. Соло

вытащить Тима у ачей из-под клювов, значит, и у меня есть шанс. Эндрю, конечно, не станет рисковать шкурой ради моего спасения, но не может же он допустить, чтобы ачи растерзали человека на глазах у туристов. Главное — объяснить всем, кто внизу, что мне нужна помощь».

Первым делом Джеф выразительно показал в небо: стая ачей уже парила над Гондолином, рассыпая по стеклу радужные блики. Джеф вскинул руки, как бы пытаясь защититься от них, а потом снова обратился вниз, сложив ладони в умоляющем жесте. И увидел, что люди наблюдают за его действиями с восторгом и любопытством. Они пришли смотреть представление, появление человека на крыше казалось им очередной задумкой, служащей для украшения шоу.

Можно было, конечно, принять позу подчинения, улечься носом вниз и надеяться, что ачи оставят его в покое. Но что потом? Даже если его история привлечёт внимание туристов и паломников, они вскоре отправятся в родные миры и забудут об этом происшествии за ворохом собственных дел. А он останется, чтобы снова лавировать между явными недоброжелателями и тайными врагами, бороться за жалкое крысиное существование, освобождения от которого нет и не предвидится. Да и есть ли смысл стремиться на волю? Что может ждать его там, за пределами Парадиза? Снова люди: чужие, в лучшем случае равнодушные, в худшем — готовые использовать его в своих целях, а потом выкинуть, словно вещь. Джеф вдруг понял, что устал барахтаться. «Бесполезно, — подумал он разочарованно. — Возможно, будет лучше, если всё закончится прямо сейчас».

Джеф решительно поднялся на ноги, посмотрел в небо. Стая ачей, как всегда, парила над замком, повинуясь беззвучным командам излучателей, но небольшая группа птиц в этот раз не участвовала в общем лёте. Один за другим двенадцать ачей легко опустились на стекло, окружили Джефа со всех сторон. Чей-то клюв резко ударил его в затылок, и Джеф растянулся под ногами самого крупного ача.

С удивлением он понял, что узнаёт некоторых птиц в лицо. Сверкая зеркальным оперением от клюва до хвоста, над ним, несомненно, стоял Большой Босс. В лучах восходящего Астериона он сиял и светился, словно сам был кусочком солнца.

Рядом с Боссом Джеф заметил стройную фигурку Танцора: оперение того почти так же ярко играло отблесками солнечных лучей и отражениями ясного неба, только узкая полоса белых перьев кольцом обегала его шею. У Кусаки зеркальными были грудь и надкрылья, а шея и спина — снежно-белыми. А долбанул Джефа клювом никто иной, как Отморозок. Осторожно покосившись назад, Джеф увидел и его, и Чиля: эти оба были белы, как облака, за исключением зеркальных боков и крыльев. И между ними неловко топтался взъерошенный грязно-серый Балабол.

Все ачи стояли, отвернувшись от Большого Босса и уткнув клювы под приподнятое крыло. Только теперь Джеф понял, что на самом деле означает этот жест: подчинённые не смели смотреть на своего предводителя в упор, но внимательно наблюдали за каждым его движением, глядя в собственный зеркальный подкрылок. Большой Босс изучил Джефа каждым глазом по очереди, затем осыпал подданных целой россыпью солнечных зайчиков. Один из них отразился в подкрылке Балабола. Тот задрожал, суетливо затоптался на месте, принялся вертеть шеей во все стороны, сыпать под ноги всем стоящим вокруг короткие бледненькие радуги…

Кусака схватил его клювом за крыло и резко встряхнул. Это подействовало. Потеряв пару горстей пуха, Балабол успокоился, пригладил перья и замер, низко склонив голову. Большой Босс легко коснулся клювом его затылка, а потом сверкнул ярким зайчиком прямо Джефу в лицо. Джеф зажмурился и прикрыл глаза рукавом.

Через мгновение жёсткий ачий клюв настойчиво, но не больно постучал по его предплечью. Джеф чуть опустил руку и приоткрыл один глаз. Большой Босс по-прежнему стоял над ним, но уже не сиял непереносимо, в перьях правителя ачей отражалось синее небо.

Балабол поспешил обратить внимание Джефа на себя: пару раз звонко щёлкнул клювом перед самым его носом. А потом произнес незнакомым Джефу приятным женским голосом:

— Пожалуйста, не сопротивляйтесь, вам не причинят вреда. Делайте то, что вам велят. Постарайтесь не издавать громких звуков и не смотреть никому в глаза.

Джеф недоверчиво покосился на Балабола. Ач рассеянно и мягко поглядел куда-то вдаль, нахохлился и сказал голосом Джефа:

— Привет-привет. Как жизнь молодая?

Джеф вспомнил их ритуальные разговоры на острове Чиля и ответил положенной фразой:

— Лучше всех.

— Я рад! — воскликнул Балабол и тут же повторил нежным голосом незнакомки: — Пожалуйста, не сопротивляйтесь, вам не причинят вреда.

— Да понял я, понял, — прошептал Джеф, опустив голову. — Что дальше, дружище?

Балабол, как видно, вполне удовлетворился таким ответом. Он показал зеркальное подкрылье сперва Большому Боссу, затем Отморозку. Отморозок метнул себе за спину яркую радугу. По этому знаку к Джефу приблизились четыре ача, на оперении которых было так же мало серебра, как у Балабола. Под безмолвным руководством Отморозка они обмотали тело Джефа плетёными ремнями, зацепили их за собственную упряжь, и раньше, чем Джеф успел как следует перепугаться и начать возражать, взмыли в небеса.

Не так уж весело оказалось болтаться на месте контейнера с рапаньим мясом. Ачи-носильщики то и дело дёргали за ремни, вразнобой махали крыльями, ныряли в воздушные ямы… Радовало только одно: летели ачи быстро. Большой Босс задавал темп, а Кусака и Отморозок, замыкавшие воздушный караван, щедро отвешивали отстающим тумаки.

Однако всё плохое когда-нибудь заканчивается. Незадолго до полудня ачи опустились на песчаный пляж. Совершенно измученный варварской перевозкой, Джеф при приземлении не удержался на ногах. Он мешком свалился на землю, вцепился в неё руками и некоторое время просто тихо радовался тому, какая она надёжная, прочная и неподвижная.

Передышка вышла недолгой. Носильщики довольно бесцеремонно стащили с Джефа обвязку, затем Чиль больно клюнул его пониже спины и сказал назидательно, звучным голосом отца Илии:

— Бодрствуйте и молитесь, дабы не впасть во искушение.

Джеф вскочил на четвереньки. Балабол тут же сообщил ему голосом неизвестной девушки:

— Сохраняйте спокойствие, не сопротивляйтесь.

— Тогда не клюйтесь, — недовольно буркнул Джеф, усаживаясь на плоский камень.

Остров, на который его притащили ачи, выглядел куда внушительнее жалких владений Чиля. За широкой полосой пляжа шуршал метёлочками