Жизнь и эпоха Генриха V - Питер Эйрл

Французы не извлекли урок из побед англичан в XIV в.: в битве при Азенкуре они сильно пострадали от попытки увековечить «этот антинаучный подход к битве, которая напоминала поединок на копьях во время большого рыцарского турнира». Их тяжеловооруженные всадники выстроились в три огромных боевых линии, друг за другом. Лишь третья и арьергардная линии состояли из конных воинов, остальные же бойцы спешились. Французские командиры, чересчур самоуверенные и не скоординировавшие общие усилия находились в передовой линии, чтобы иметь привилегию первыми нанести удар по англичанам. На их передовых позициях столпилось столько воинов, что для артиллерии или лучников просто не было места, которые присутствовали на поле сражения, но либо играли небольшую роль, либо же вообще не имели никакого значения. Единственным отступлением от их привычной тактики было использование двух флангов тяжеловооруженных всадников, в задачу которых входило уничтожение отрядов лучников на флангах англичан.

После того как командиры обеих армий произнесли пламенные речи, войска еще в течение нескольких часов не двигались с места, ожидая, что атаку начнет противник. Однако Генрих не очень-то хотел продвигаться слишком далеко, чтобы не потерять свою выгодную позицию между лесными массивами. Наконец-то около одиннадцати часов утра он отдал приказ: «Знамена вперед». Англичане, которые до сих пор лежали на земле, возрадовались, загремели барабаны и заиграли трубы, когда передовые отряды Генриха подошли к французам на расстояние выстрела стрелы. Тотчас же английские лучники, изо всех сил натянув луки, пустили первый ливень стрел, которого было достаточно, чтобы привлечь к флангам внимание французской конницы, неспособной ответить тем же. Поскольку французы приближались, лучники построили перед собой частокол из кольев и начали посылать один за одним целый поток стрел в толпу всадников противника, которые медленно передвигались по грязному пшеничному полю, простиравшемуся перед ними. Так как всадникам не удалось преодолеть частокол, они отступили в центр поля к передовой линии французских пеших тяжеловооруженных воинов, которые в свою очередь под весом своих доспехов с трудом пробирались по грязи. Из-за упавших и напуганных лошадей неразбериха к тому времени приобрела значительный размах, однако французские пешие тяжеловооруженные воины, опустив головы от солнца и стрел, продвигались вперед и вскоре нанесли удар по передовой линии англичан. Массивная атака воинов в полном вооружении заставила англичан отступить на расстояние копья, но затем они остановились, и вскоре к ним присоединились лучники, которые, отбросив свои луки, набросились на французских пеших тяжеловооруженных воинов с топорами и молотами. Вскоре воины в авангарде французов начали падать, и вот именно тогда и началась настоящая резня. Ведь французы, к этому моменту стянувшиеся к центру поля, чтобы добраться до английских тяжеловооруженных воинов, а также отойти подальше от лучников, теперь обнаружили, что на них нажимают воины второй линии, у которых не было достаточно места, чтобы воспользоваться своими копьями или даже поднять меч. Упавшие уже больше не могли подняться, и вскоре центр поля превратился в свалку мертвых или задыхающихся под тяжестью собственных доспехов французов. Не облаченные в латы, а иногда даже и босоногие английские воины взбирались на горы из тел врага, чтобы своими свинцовыми молотками и топорами продолжить безжалостное истребление французов. Через полчаса исход битвы был решен.

Увидев судьбу своих товарищей, французский арьергард начал движение на север, а англичане, которые теперь стали хозяевами на поле битвы, приступили к скверной работе, отделяя среди груд доспехов живых от мертвых, чтобы потом заявить о своих правах на пленных. Несмотря на бойню, устроенную англичанами, среди французов осталось много уцелевших, однако большинство из них ожидала злая судьба. Генрих, узнав о движении французских войск по направлению к его тылу и опасаясь окружения, отдал приказ, чтобы каждый воин, захвативший пленников, убил их. С пленных, число которых, возможно, превышало все его войско, еще не успели снять доспехи. Солдаты, ярость которых погасла при мысли о крупном выкупе, отказались выполнять приказ, вследствие чего Генрих приказал выполнить эту задачу специальному отряду, состоявшему из двухсот лучников личной охраны короля. И, таким образом, «всех этих дворян Франции тогда хладнокровно убили, порубили на кусочки, раскромсали головы и лица, что представляло собой страшное зрелище». В живых оставили тех пленных, которые занимали высокое положение и выкупы за которых предназначались только для короля.

Тяжелый бой шел и вокруг самого Генриха, поскольку французские рыцари, которые ночью перед битвой бросали кости за право пленить короля, усердно пытались пробиться к нему или погибнуть. Генрих, как настоящий средневековый король, лично отличился во время того сражения и, в частности, спас жизнь своего брата Хамфри. Число англичан, погибших в битве, было невелико. Самым знатным из погибших воинов был тучный кузен короля герцог Йоркский, который, командуя правым флангом, упал на землю и, вероятно, задохнулся в доспехах. Потери со стороны французов были огромными. Первая строка списка дворян Франции, павших на поле битвы, по своему ритму напоминает стихотворение и начинается с имен герцогов Алансона, Брабанта и Бара и далее включает девяносто графов, более полторы тысячи рыцарей и около четырех-пяти тысяч тяжеловооруженных всадников. Двое военачальников благородного происхождения, принадлежавшие к группировке арманьяков, герцоги Орлеанский и Бурбонский, были также взяты в плен. Словно символом примирения, которое состоялось между враждующими лагерями – арманьяков и бургиньонов – перед лицом угрозы со стороны англичан, стала смерть двух братьев герцога Бургундского. Но сами герцоги Бургундский и Бретонский обратили на себя внимание тем, что не присутствовали при этой ужасной бойне французской знати. Каково же было число всех погибших в этом сражении, никто не знает, поскольку тогда никого не беспокоил подсчет количества павших воинов из низших социальных слоев.

Остаток дня англичане занимались тем, что снимали с мертвых доспехи и другие ценные предметы, которые грузили на повозки и затем после ночного отдыха направляли в Кале «через груды патриотизма и кровь, в которой утонуло могущество Франции». Потом ночью эти горы убитых грабили местные крестьяне, как мужчины, так и женщины, и в результате погибшие воины лежали голыми, как при рождении. Численность английской армии немного возросла, так как с собой взяли тех раненых, кто еще мог дышать. Спустя три дня войско прибыло в Кале и после соответствующих торжеств и двухнедельного отдыха направилось в Англию.

Новости значительно опередили победителей. Бедфорд умело воспользовался этим и выбил у Парламента еще денег, прежде чем здравый смысл взял верх над патриотическим воодушевлением. Горожане на улицах Дувра и особенно Лондона не жалели всех своих сил, чтобы достойно встретить короля-героя. Пышное зрелище, которое устраивалось на пути Генриха из Блэкхита в Сити, включало всевозможные детали средневекового представления. Символические статуи и ярко разукрашенные деревянные башни, знамена, трубы, шпалеры и прекрасные шатры, толпы ликующего народа и хор из самых красивых девственниц, танцующих под звуки тамбуринов и поющих приветственную песню: «Добро пожаловать, Генрих Пятый, король Англии и Франции».