Разбег в неизвестность - Павел Дмитриев

Так что можно сказать, что меры, предпринимаемые ЦК КПСС и Шокиным для модернизации отрасли, казались не слишком рыночными, но вполне результативными. Наконец-то остались в прошлом проблемы со стеклотекстолитом, теперь можно было выбирать лучший – аж на трех новых заводах. Существенно продвинулись методы травления, хотя до тончайших волосков дорожек будущего оставалось еще очень далеко. В экспериментальном производстве появились первые элементы для поверхностного монтажа. Что-то серьезно улучшилось в обычных полупроводниках, диодах и транзисторах, но это уже по мнению Федора, сам я в таких вопросах не разбираюсь. Лишь керамические конденсаторы не давались технологам, впрочем, даже в этом, как оказалось, весьма сложном направлении подвижки имели место.

Зашевелилась пропаганда, не зря Месяцев цекашный паек лопал. Вроде мелочи, тут плакат, здесь телепередача…

На мой взгляд, смешно и наивно, но, вероятно, вполне эффективно для СССР шестидесятых. Люди тут в массе более доверчивые, не привыкли еще автоматически «фильтровать» ритуальные завывания про революцию и Ленина, не говоря уже о тонких рекламных экзистенциях. Недавно слышал своими ушами по радио, как на какой-то праздничной линейке школьники на вопрос «кем ты будешь, когда вырастешь», чуть картавя, наперебой отвечали: «космонавтом», «плогламмистом», «доктолом», «стлоителем ЭВМ». На этом фоне романтику космоса явно задвинули в дальний угол, все больше стали писать о нем как скучном и не слишком полезном для страны месте.

Кроме прочего, в небывалых количествах выпустили в продажу дополнительный тираж легендарного «Понедельника», а также «Я, Робот» Азимова с огромным предисловием редакции, разъясняющим, что «позитронный мозг» суть очень совершенная ЭВМ будущего. Эти книжки свободно продавались даже в магазинах М-града. Такими темпами скоро дойдем до изучения «трех законов роботехники» в школьной программе. Появилась и новинка, мастерски осмеянный братьями Стругацкими[92]Казанцев неожиданно для всех разродился гениальным романом «Лифт в космос». Только мы с Катей без труда узнавали в тексте «Фонтаны рая» Артура Кларка[93]и ругали классика советской фантастики за скомканную тапробанскую часть сюжета. Да и с названием Александр Петрович, мягко говоря, не справился – более типовой и плоский вариант найти было бы сложно. Но при чудовищном тираже в триста тысяч книга на прилавках не залеживалась.

Однако если подходить к вопросу утилитарно, то с идеей перелицовки фантастики будущего Антонина Валерьевна, жена Председателя КГБ, попала в точку. Кроме прочего, в тексте явственно ощущалось растущее в будущем значение вычислительной техники на фоне откровенной критики ракет. Пусть в СССР вместо отравления гептилом степей Казахстана развивают вычтех и прочие нанотехнологии. Так что можно было сказать, что неповоротливая телега советской микроэлектроники, скрипя и переваливаясь на кочках, набирала ход.

На личном фронте все было просто замечательно. Катя быстро восстановила былую форму, если не сказать большего. Месяца не прошло, как мне вернули все радости жизни, так что модернизированный матрас не простаивал. В родной НИИ эта комсомолка тоже засобиралась еще до окончания подозрительно непродолжительного декретного отпуска[94]. Ребенок, конечно, чудо, и все такое. Но бросать работу из-за младенцев в СССР шестьдесят шестого года было не принято. По местным законам, советская женщина должна прийти в себя чуть менее чем за полтора месяца. Даже не верилось, что моя сестра в две тысячи седьмом после родов больше двух лет отдыхала, сплошные диеты-салоны-больницы. Может, и правда в прошлом люди были поздоровее?

Без Катиных рук процесс распечатки ноутбучных текстов пришел в полный упадок – физических сил на обслуживание «Консулов» у меня не оставалось. Только оставшись без помощи, я понял, какую гигантскую работу тянула жена. Ведь даже зарядить бумажную ленту в эту убогую пишмашинку было невозможно – каретка не стояла на месте, как положено в приличном принтере, а с нехилой скоростью мотылялась туда-сюда. Надо было еще в прошлом году искать замену «однолисточному» безобразию, а не заниматься бессовестной эксплуатацией женского труда. Но сейчас дергаться оказалось уже поздно.

На этой почве я без труда получил разрешение от «начальства» гонять служебную машину, пристраиваясь к нуждам супруги, без пробок двадцать первого века дорога «на кормление» занимала не более десяти минут. Остальные проблемы взяла на себя Дарья Лукинична, шустрая вольнонаемная бабуля лет эдак шестидесяти. Даже многочисленные пеленки стирала, и все это за какие-то тридцать рублей в месяц.

Но с конструированием памперсов[95]ничего не получилось. Вернее, только я при виде очередной ароматной груды пеленок собрался попробовать «изобрести» памперсы, как встретил категорическое сопротивление супруги. Причем рассказы об этом изобретении Катя принимала с восторгом, даже вспоминала, что видела подобное в каком-то фильме из будущего. Вот только испытание их на Надежде Петровне воспринимала резко отрицательно. Женская логика, бороться с ней бесполезно.

Я не сильно напирал – с ватой в М-граде постоянный дефицит, марли совсем не достать. Пленок и клеенок в магазинах не наблюдалось, разве что было навалом грубого коричневого дерматина для обивки дверей. В дефолт-сити снабжение оказалось получше, но и там более пары «цилиндров» прессованной целлюлозы аптеки не продавали. Да о чем я! Тут полиэтиленовые пакеты стирали, а потом сушили на веревках во дворе, прищемив серыми от времени деревянными прищепками, чтоб не улетели от ветра. Предложение использовать одноразовый подгузник не вызвало бы ничего, кроме сомнений в умственных способностях автора подобного изобретения.

Хорошо, что я заранее озаботился покупкой стиральной машины Riga-60, внешне здорово напоминавшей крашенную белой краской двухсотлитровую бочку с алюминиевой крышкой и шкодно торчащим через специальную прорезь шлангом для залива-слива воды. Отдельный и, как ни странно, удобный прикол – закрепленные сверху резиновые вальцы с ручкой для отжима белья. Впрочем, по летнему времени легкие пеленки проще было просто полоскать в ванной и отжимать кучей.

Но – хватит унылого быта! Что может быть лучше воскресного августовского утра, еще теплого, но уже свежего из-за приближающейся осени? В открытое окно кухни сквозь ветви клена причудливо проникали зеленые лучи солнца. Во всю ширь подоконника развалился кот Баг. Нажравшись любимых огурцов, этот аномальный паразит спал на спине, широко раскинув лапы в стороны. Не обращая никакого внимания на снующих в кроне дерева воробьев.