(Не) отец моего малыша - Дана Стар

Что я почувствовал в этот напряженный момент?

Как моя шея вспотела, а воротничок рубашки насквозь пропитался влагой.

Стало нечем дышать. Пришлось ослабить грёбанный галстук и сглотнуть слюну, дабы смочить пересохшее горло. Но, хуже всего, напряжение ощущалось в брюках.

Там уже всё горело, зудело, трещало по швам. Лавина воспоминаний засосала в свой бурный водоворот не только мои мысли, но и, казалось бы, моё тело тоже. Из-за дискомфортных, соматических ощущений.

– А я думал, ты Липецк выберешь. – Батя хохотнул.

– Нет. В Омск хочу.

– Говорят, там работают одни лентяи.

– Ну, это ненадолго.

Попрощавшись с отцом, схватив пиджак, выскочил вон из кабинета, устремившись в сторону уборных.

Секретарши на месте не было. Танечку я отправил в магазин за пончиками.

Пришлось самому себя ублажить. Через полчаса начнётся важная конференция, а у меня хуй копьём!

Непорядок.

***

Я не знаю, почему снова решил её увидеть? На самом деле, не планировал никаких встреч. А может и планировал… В общем, я запутался! Да пофиг, если честно. Повезёт, не повезёт – какая разница! Вряд ли она снова ко мне на член добровольно запрыгнет, после того, каких гадостей я ей наговорил на пляже, во время игры в волейбол. Думаю, узнала меня. Если сама, естественно, не притворялась, что не знала. Тут нужно быть предельно осторожным.

Научен, мать его, опытом, извините. Какие только аферистки мне под ноги не стелились, мечтая о моих деньгах. Хоть фильмы снимай. И у всех своя оригинальная, трогательная, сука, история.

Уже ни одной сучке не верю. Пусть хоть монашкой вырядится, или с бубном станцует. Нах*й их всех!

***

Я ждал её появления. Лихорадочно всматривался в лица работников Омского филиала, когда устроил утреннюю планерку. Этот ходячий планктон был в шоке. Я ведь без предупреждения к ним явился, заявив, что с этого дня я их босс. До того момента, пока не наведу в этой убогой клоаке идеальный порядок.

Управляющего, к чёртовой матери, сразу же уволил – застал за просмотром сериала, как только вломился в его кабинет. Кабинет, который по щелчку пальца стал моим на несколько изнурительных недель.

Лилия так и не явилась на важное мероприятие.

Ха! Просекла, наверно! Узнала, кто в компанию наведался.

Гордая, значит. Ну ладно, ломать таких одно удовольствие.

По сути, она мне ничего плохого не сделала. Просто выбесила.

Что по щелчку пальца не упала в ножки своему «Хозяину», который её, кормит и одевает. Будь благодарна, милочка, что работу дали. Не пришла, по немедленному зову, вот я и разозлился.

Посмотрим, как ты заблагоухаешь, цветочек, когда я тебе выговор сделаю.

А после… оштрафую.

Катя не стала меня отговаривать, взывать к совести, оскорблять или отчитывать. Она прекрасно меня понимала. Просто кивнула, просто провела до дома, пожелав удачи, сил и терпения. Маме, разумеется, я ничего рассказывать не стала. У неё слабое сердце и артрит тазобедренного сустава. Мы с ней очень долго копили на операцию, чтобы она снова могла полноценно ходить и не мучиться от этих адских болей.

Сделаю всё тихо. Ей незачем знать. Незачем нервничать.

Она ведь верующая…

На работе взяла несколько дней отгула по состоянию здоровья. Про Кирилла вообще не хотелось думать. Гнала прочь любые воспоминания. Надеюсь, он не выскажет мне ничего по поводу больничного. Иначе, я его просто придушу. Морду ему расцарапаю и кастрирую голыми руками, путь хоть слово пикнет!

Мне сейчас очень тяжело. Я взвинчена и раздражена. В любой момент готова сорваться. Из-за того, что собираюсь убить маленького человечка. Маленького, невинного, крошечного, брошенного, никому не нужного человечка.

Я не хочу это делать. Не хочу! Но у меня нет иного выхода.

Дети должны быть нужными и любимыми. Иначе, они будут существовать в страдании всю жизнь. У меня нет возможности заботиться о малыше. Я считаю, что ребенка должны воспитывать, окружая заботой, оба родителя. Иначе ему не избежать неких изъянов в психологическом плане.

На следующий день я явилась в клинику в назначенное время.

С вечера меня колотило так дико, что я не чувствовала ни рук, ни ног. И очень, очень боялась. Мама пришла домой в позднем часу и, выжатая, словно лимон, легла спать. Вроде бы ничего не заподозрила. Я же решила притвориться, что банально подхватила простуду.

Я хотела решить вопрос быстро. С помощью таблетки. Но врач, к которой я обратилась за помощью, заявила, что в моём случае медикаментозное прерывание нежелательной беременности противопоказано из-за склонности к сильным аллергическим реакциям. Вплоть, до аллергического шока. Лучше не рисковать.

Не знаю, конечно, что бы со мной стало, если бы тот препарат… брошенный мерзавцем Большаковым в коктейль, оказался одним из аллергенов. Мне просто повезло. А если бы случилось иное… я, возможно, была бы уже мертва. А Кирилл?? Деньги заткнули бы рот любому, стерли бы с лица земли страшное преступление. И он бы и дальше продолжил жить припеваючи, промышляя свои ужасные, бесчеловечные злодеяния.

***

Сидя в коридоре, в ожидании, когда меня вызовут в операционную, я успела сгрызть на руках практически все ногти, до самого основания. Меня тошнило. Несколько раз я отлучилась в туалет, мучаясь от спазмов в желудке.

Голова кругом. Сердце навылет.

Я как будто ожидала собственной посмертной казни.

В конце концов, дверь кабинета отворилась.

– Демидова! – Властное и резкое эхо донеслось из небольшой, светлой комнаты, вынуждая меня подпрыгнуть на месте и, на негнущихся ногах, войти внутрь.

В операционной меня встретила полноватая дама в белом чепчике и белом халате. В комнате было прохладно. Пахло спиртом, медикаментами.

И… смертью.

– Демидова, проходи и располагайся в кресле, – фыркнула медсестра, с противным звуком натягивая на руки латексные перчатки. – Быстрее, пожалуйста, не задерживай очередь. После тебя ещё пять пациенток.

Застыла, взглянув на стол, на котором сверкали хирургические ножи, щипцы и прочие, внушающие дикий ужас инструменты, и у меня ноги подкосились от потрясения, а голова пошла кругом.

Темнота накрыла внезапно. Пальцы онемели. По мышцам прошли судорожные волны. Схватившись за стену, я практически лишилась чувств.

– Едрит Мадрид! – выругалась медсестра, подбегая ко мне с небольшим стеклянным пузырьком. – Дыши давай! Нюхай, глубже!

Стало ещё хуже. Меня затошнило, когда в нос ударил резкий запах аммиака.