Сказка - Стивен Кинг

на складном стуле, на книгах и журналах, – что наводило на мысль: всё подходит к концу. Единственными вещами в подвале, которыми, казалось, пользовались регулярно, были стиральная машина и сушилка.

Я накрыл обратно пазл и проверил шкаф между печью и водонагревателем. Он был старомодным, со множеством выдвижных ящиков. В одном я нашёл отвёртки; в другом – плоскогубцы и гаечные ключи; пачку квитанций, обёрнутых резинкой – в третьем; в четвёртом – стамески и то, что казалось точильным бруском. Я засунул брусок в карман, взял косу и пошёл наверх. Радар хотела прыгнуть на меня, но я велел ей стоять спокойно, чтобы случайно не ткнуть её лезвием.

Мы вышли наружу, где у моего телефона, как я знал, будет хороший прием. Я сел на ступеньки, Радар уселась рядом. Я открыл «Сафари», набрал «заточка с помощью точильного бруска», посмотрел пару видео, затем приступил к работе. У меня не ушло много времени, чтобы кромка лезвия стала острой.

Я сделал снимок для мистера Боудича, затем поехал на велосипеде в больницу. Нашёл его спящим. Поехал обратно в предвечерних сумерках и накормил Радар. Я немного скучал по бейсболу.

Ну… может быть, больше, чем немного.

7

Во вторник днём я начал косить высокую траву, сначала на переднем дворе, потом на заднем. Через час или около того я взглянул на свои покрасневшие руки и понял, что до мозолей осталось недолго, если я не поберегусь. Я прицепил Радар поводок, дошёл с ней до нашего дома, и отыскал в гараже пару папиных рабочих перчаток. Мы вернулись обратно не торопясь, чтобы поберечь больные лапы Радар. Я ударно покосил траву, пока Радар дремала, затем покормил её и закруглился. На заднем дворе папа приготовил гамбургеры, я съел три. Плюс вишнёвый пирог на десерт.

Папа отвёз меня в больницу и остался внизу читать свои отчёты, пока я ходил навестить мистера Боудича. На ужин у него тоже был гамбургер, плюс макароны с сыром, но он почти не притронулся к ним. Разумеется, он не махал два часа косой, и хотя пытался быть вежливым и посмотрел новые фотографии Радар (а также косы и полускошеной передней лужайки), было понятно, что он испытывает сильную боль. Он продолжал нажимать на кнопку устройства, впрыскивающего дозу обезболивающего. Когда он нажал в третий раз, раздался низкий жужжащий звук, как в телеигре, когда участник даёт неправильный ответ.

– Сраная штука. Я израсходовал свой максимум на день. Лучше иди, Чарли, пока я не начал огрызаться на тебя только потому, что чувствую себя жалким. Приходи в пятницу. Нет, в субботу. Возможно, к тому времени мне станет легче.

– Известно, когда вас выпишут?

– В воскресенье, может быть. Приходила женщина и сказала, что хочет помощь мне поработать над… – Он поднял свои большие руки, покрытые синяками от капельницы с внутренней стороны, и изобразил кавычки. – …«планом по восстановлению». Я велел ей идти на хер. Не так прямо. Я пытаюсь быть хорошим пациентом, но это трудно. И дело тут не только в боли, это… – Он вяло развёл руки и положил их обратно на одеяло.

– Слишком много людей, – сказал я. – Вы не привыкли к этому.

– Ты понимаешь. Слава Богу, кто-то понимает. И слишком много шума. Перед тем как уйти, женщина – её фамилия Рэйвенхаггер или как-то так – спросила, есть ли у меня кровать на первом этаже. Нет, но есть раздвижной диван. Хотя он не предназначен для длительного использования в качестве кровати. Думаю… вообще не предназначен. Я купил его только потому, что была распродажа.

– Я могу застелить его, если вы скажете, где лежат простыни.

– Ты знаешь, как это делается?

Будучи сыном вдовца, ставшего активным алкоголиком, я знал. А также как стирать одежду и покупать продукты. Я был прилежным иждевенцем.

– Да.

– Бельевой шкаф. Второй этаж. Ты ещё там не был?

Я помотал головой.

– Что ж, полагаю, пришло твоё время. Он напротив моей спальни. Спасибо.

– Без проблем. В следующий раз, когда придёт эта женщина, скажите ей, что я ваш план по восстановлению. – Я встал. – Пожалуй, пойду – дам вам отдохнуть.

Я направился к двери. Мистер Боудич произнёс моё имя, и я обернулся.

– Ты – лучшее, что со мной случилось за долгое время. – Затем скорее себе, чем мне, добавил: – Я собираюсь довериться тебе. Другого выбора у меня нет.

Я передал папе, что я лучшее, что случилось с мистером Боудичем, но не стал говорить насчёт доверия. Что-то подсказало мне умолчать об этом. Папа крепко обнял меня и поцеловал в щёку, сказав, что гордится мной.

Это был прекрасный день.

8

В четверг я заставил себя снова постучать в дверь сарая. Мне не очень-то нравилась эта маленькая постройка. Никто не постучал в ответ. Ни поскрёбся. Я попытался убедить себя, что выдумал этот странный чирикающий звук, но если так, то Радар тоже выдумала его, а я сомневался, что собаки сильны по части выдумки. С другой стороны, она могла отреагировать на мою реакцию. Или, если говорить начистоту, она могла уловить мой страх и моё инстинктивное отторжение.

В пятницу я покатил нашу газонокосилку вверх по улице и приступил к работе на полускошеном дворе. Я решил, что к выходным всё будет выглядеть довольно прилично. На следующей неделе начинались весенние каникулы и большую их часть я собирался провести по адресу Сикамор, дом № 1. Я мог помыть окна, затем взялся бы за штакетник – выпрямил бы его и подровнял. Я подумал, что увидев всё это, мистер Боудич приободрится.

Я косил вдоль стены дома со стороны Пайн-Стрит (Радар была внутри, не желая встречаться с грохочущей газонокосилкой), когда в кармане завибрировал мой телефон. Я заглушил косилку и увидел на экране: «БОЛЬНИЦА АРКАДИА». Я ответил на звонок с замиранием сердца, уверенный, мне сообщат, что мистер Боудич совсем плох. Или, что ещё хуже, он скончался.

Да, речь шла о нём, но ничего страшного. Женщина по фамилии Рэйвенсбургер спросила, не смогу ли я прийти завтра в девять утра обсудить «восстановление и последующий уход» за мистером Боудичем. Я согласился, и она попросила прийти с родителем или опекуном. Я ответил, что возможно.

– Я видела вашу фотографию в газете. С его замечательной собакой. Мистер Боудич в неоплатном долгу перед вами обоими.

Я предположил, что она говорит о «Сан», может, так и