Хуже, чем мертв - Шарлин Харрис

На следующее утро в парадную дверь, за час до того, как я хотела проснуться, раздался стук. Я услышала его только потому, что Боб вошел в мою комнату и вскочил на кровать, где он быть не должен, устроившись в уголке за моими коленями, пока я лежала на боку. Он громко мурлыкал, и я потянулась, чтобы почесать его за ушами. Я любила кошек. Это не мешало мне любить и собак, и только тот факт, что я часто отсутствовала, препятствовал завести щенка. Терри Бельфлёр предлагал мне одного, но я колебалась, пока всех его щенков не разобрали. Мне стало интересно, будет ли Боб возражать против компаньона котёнка. Если бы я приобрела кошку, стала бы Амелия ревновать? Я даже улыбнулась, уютнее устраиваясь в кровати.

Но я уже не спала и действительно слышала стук.

Я пробормотала несколько слов о человеке у двери, скользнула в шлепанцы и набросила тонкий синий хлопковый халат. Утро было прохладным, напоминая мне, что, несмотря на умеренные и солнечные дни стоит октябрь. Был Хэллоуин, когда даже свитер был слишком теплым, и был Хэллоуин, когда вы должны были надевать легкое пальто, разгуливая по улицам со словами «шутка-или-угощение».[10]

Я посмотрела в глазок и увидела пожилую чернокожую женщину с ореолом седых волос. Кожа у неё была достаточно светлой, а черты узкими и чёткими: нос, губы, глаза. На ней был жёлтый брючный костюм вкупе с пурпурной помадой. Она не выглядела вооруженной или опасной. Это говорило о том, как может ввести в заблуждение первое впечатление. Я открыла дверь.

— Юная леди, я здесь, чтобы видеть Амелию Бродвей, — сообщила мне женщина на очень чистом и чётком английском.

— Входите, пожалуйста, — ответила я, потому что она была пожилой женщиной, а я была воспитана уважать пожилых людей. — Присаживайтесь. — Я указала на кушетку. — Я поднимусь и позову Амелию.

Я отметила, что она не извинилась за то, что вытащила меня из кровати или за то, что явилась без предупреждения. Я поднялась по лестнице с мрачным чувством, что Амелия не получит удовольствия от моего сообщения.

Я так редко поднималась на второй этаж, что меня удивило, как мило Амелия его обустроила. Так как в верхних спальнях стояла только основная мебель, она перетащила её всю в большую комнату справа, свою спальню. Комната слева была её гостиной. Там стоял телевизор, мягкое кресло и оттоманка, маленький компьютерный стол, компьютер, и пара комнатных растений. В спальне, которая полагаю, была построена для произведения потомства Стакхаусов, и в которой в быстрой последовательности были произведены на свет три мальчика, стоял маленький платяной шкаф, но Амелия приобрела где-то по интернету кронштейны для одежды и ловко их собрала. Потом она купила на аукционе трёхстворчатую ширму, перекрасила её и установила перед кронштейнами, чтобы скрыть их. Её яркое одеяло и старый стол, который она перекрасила и использовала как туалетный столик, цветным пятном выделялись на фоне выкрашенных белым цветом стен. И посреди всего этого ликования цвета сидела одна мрачная ведьма. Амелия сидела на кровати, её короткие волосы торчали в странном беспорядке.

— Кто там внизу? — спросила она бесцветным голосом.

— Пожилая темнокожая леди? С резкими манерами?

— Обожемой, — выдохнула Амелия и резко упала назад на дюжину или около того подушек. — Это Октавия.

— Хорошо, спустись и поговори с ней. Я не могу её развлекать.

Амелия заворчала на меня, но уже смирилась с неизбежным. Она встала с кровати и сняла ночную рубашку. Надела лифчик, трусики и джинсы, и достала из ящика свитер.

Я спустилась вниз, чтобы сказать Октавии Фант, что Амелия скоро спустится. Амелия должна была пройти мимо нее, чтобы добраться до ванной, так как была только одна лестница, но, по крайней мере, я могла её немного прикрыть.

— Могу я предложить вам кофе? — спросила я. Пожилая женщина была занята разглядыванием комнаты своими ярко-карими глазами.

— Я бы не отказалась от чашки чая, если есть, — ответила Октавия Фант.

— Да, мэм, есть, — сказала я, мысленно благодаря Амелию, настоявшую купить его. Я понятия не имела, какого он был сорта, и надеялась, что он был в пакетиках, потому что ни разу в жизни не заваривала листовой чай.

— Хорошо, — сказала она и замолчала.

— Амелия уже спускается, — сообщила я, пытаясь придумать, как вежливо добавить «И ей необходимо проскочить через эту комнату в ванную, чтобы пописать и почистить зубы, так что притворитесь, что не видите ее». Я оставила это напрасное дело и сбежала на кухню.

Я достала чай Амелии с одной из ее полок, и пока вода вскипала, сняла с полки две чашки и блюдца и поставила их на поднос. Добавила сахарницу, кувшинчик с молоком и две ложки. Салфетки! Я подумала и пожалела, что у меня не было тканевых салфеток, вместо привычных бумажных. (Вот как меня Октавия Фант заставила себя почувствовать, не используя ни капли магии.) Положив на блюдце горстку печенья, и добавив его ко всему остальному, я услышала воду, льющуюся в ванной комнате. У меня не было никаких цветов или небольшой вазы, единственного, что я могла бы ещё сюда добавить. Я подняла поднос и медленно прошла через холл в гостиную.

Я поставила поднос на журнальном столике перед госпожой Фант. Она подняла на меня свои проницательные глаза и благодарно мне кивнула. Я поняла, что не могу прочитать её мысли. Я задержалась, ожидая момента, когда смогу ее услышать, но она знала, как от меня закрыться. Никогда не встречала человека, который смог это сделать. С минуту я чувствовала себя раздражённой. Потом вспомнила, кто она и что собой представляет, и сбежала в свою комнату, чтобы застелить кровать и посетить свою собственную небольшую ванную комнату. В холле я пролетела мимо Амелии, и она испуганно на меня посмотрела.

Прости, Амелия, думала я, плотно закрывая дверь своей спальни. Разбирайся самостоятельно.

На работу мне нужно было только вечером, так что я надела старые джинсы и футболку Фангтазии («Бар с укусом»). Мне её подарила Пэм, когда в баре впервые начали их продавать. Я засунула ноги в кроксы[11]и прошла на кухню, чтобы приготовить себе свой собственный напиток — кофе. Приготовила тост и взяла местную газету, которую захватила, когда открывала дверь. Сняв резинку, я проглядела первую полосу. Прошла встреча совета по школьному образованию, местный Уолмарт сделал великодушное пожертвование «Клубу Внеклассных Программ для Мальчиков и Девочек», а законодательное собрание штата проголосовало за признание человеческо-вампирских браков. Ну-ну. Никто и не думал, что законопроект будет когда-либо утвержден.

Я пролистала газету, чтобы прочитать некрологи. Сначала местные смертельные случаи — хорошо, что никто мне знаком не был. Потом смертельные случаи по области — о, нет.

МАРИЯ-СТАР КУПЕР гласил заголовок. В самой заметке было написано только: «Мария-Стар Купер, 25-летняя жительница Шривпорта внезапно скончалась вчера в своём доме. У Купер, фотографа, остались мать и отец, Мэтью и Стелла Купер Минден, и три брата. Обстоятельства выясняются».