Журналист - Павел Солнышкин

После десятых проводов он, не откладывая в долгий ящик, признался ей в любви, на что Полина ответила в духе «насильно мил не будешь».

Узнав, что фамилия Полины — Фамусова, Павлик взял себе в «ДВВ» псевдоним «Стас Чацкий», которым подписывал свои самые остросюжетны репортажи, а также все колонки криминальной хроники. Но все было напрасно: Полина осталась глуха к его потугам. Возможно, будь Павлик столь же решителен, как неизвестный воздыхатель неустановленной Лены, жительницы нечетной комнаты общаги №3 (и не факт, что это известная нам Лена Стогова, не факт!), и нассы он красивым почерком в сугробе под окнами первого этажа высотного дома на проспекте Красного Знамени «Полина, я тебя люблю!», ему бы удалось тронуть сердце красавицы. Но Павлик не нассал и сердца не тронул.

Зато точно известно, что с Улей Банкиной номер с ссаниной бы не прошел: ее окна мало того, что находились на 11-м этаже, так еще и выходили на спуск с сопки, так что ближайшие сугробы, которые Уля могла бы углядеть из своей спальни, находились по ту сторону бухты Золотого Рога. И чтобы буквы заветных слов были различимы с такого расстояния, для их выведения Павлику пришлось бы подключить все мужское население общаги №3, напоив его (население) предварительно пивом из расчета по два литра на рыло. Ну или даже скорее общаги №2, потому что склон сопки Орлиное гнездо тоже был виден из окон Ули Банкиной. Любовь Павлика была сильна, но на такой подвиг не способна. Хотя, возможно, ей таких подвигов и не требовалось, достаточно было бы просто хорошего секса.

Еще одна любовь Павлика была фотограф Леночка Барчук. Именно она фотографировала Сергея Чигракова во время его достопамятной рюмки чаю в клубе Zabriskie Point. Но в ухаживании за ней Павлик допустил другую промашку. Он попробовал действовать по алгоритму, показавшему эффективность с неформалкой Агатой: когда они пошли брать интервью у группы Nasareth, бухавшей в том же клубе, он угостил напарницу «Путинкой» и полез обниматься. Леночка больно ущипнула его за плечо и серьезно сказала «не надо». Дело в том, что Леночка была со школьных лет была безнадежно влюблена в своего учителя музыки Николая Зинчука, о чем тем же вечером, наклюкавшись «Путинки», рассказала доверительно Павлику. В общем, в тот вечер не вышло ни интервью, ни любви. Потому что «назареты» не умели говорить по-русски, а у Павлика была по английскому стабильная тройка, с которой он к стареющим звездам мирового рока подойти не решился. Просто потусил в клубе вечер и ничего не написал. А потом и вообще сотрудничество с рок-клубом на этом у Павлика как-то закончилось, потому что администратор Леша Пивкин уволился оттуда и уехал со своей женой Кристиной в далекий Петербург.

Летом между четвертым и пятым курсами Павлик, возвращаясь из командировки в поселок Кавалерово, где какие-то гопники забили до смерти очередного старшеклассника, залез в междугородний автобус до Владивостока и увидел на заднем сидении блондиночку в очках, точь в точь похожую на Кристину Кортикову — его несостоявшуюся пассию с первого курса. Павлик, которому сидячего места не хватило, встал в проходе и, опершись задницей о ближайшее сидение, достал из сумки-кофра свой фотоаппарат Canon и включил перемотку пленки. После восьмисекундного жужжания и щелчка он достал пленку из камеры и эффектным жестом засунул ее в боковой кармашек, после чего ловко захлопнул крышку аппарата и застегнул кофр. После этих привычных ему, а оттого выглядящих весьма профессионально, действий он поднял глаза и встретил заинтересованный взгляд незнакомки. Павлик ей улыбнулся и отвел взор. Потом — через какое-то время — он снова встретился с ней взглядами и снова улыбнулся, поймав ответную улыбку. А потом вышел сидевший рядом с девушкой пассажир, и Павлик уселся на освободившееся место.

Девушку звали Наташа, ей было 16, и она ехала вместе с родителями (сидевшими впереди автобуса) и одноклассниками поступать в Владивостокский госуниверситет экономики и сервиса на факультет гостеприимства. Уже через два часа езды, когда салон автобуса окутала ночная тьма, и все соседи-пассажиры стали издавать мерное сопение и храп, Павлик без лишних прелюдий поцеловал Наташу в губы. Потом они целовались еще полчаса, когда он взялся за упругую грудь одной рукой, а второй стал шарить в районе трусиков.

— Есть одна проблема, — после часа таких ласк произнесла гостеприимная Наташа.

— Какая? — поинтересовался Павлик, пытаясь одной рукой расстегнуть девушке бюстгальтер.

— У меня есть парень, и я его люблю.

— Понятно. И как, ты ее сама решишь, или мне предлагаешь ее решить?

— Сама.

В это время автобус въехал во Владивосток, и в салоне загорелся свет. Руки из-под Наташиной одежды пришлось вытащить, поцелуи прекратить, и вообще пришла пора прощаться. Телефона у Наташи не было: впереди были вступительные экзамены, а затем (если удастся поступить) общага, так что Павлик оставил блондиночке свой — редакционный — номер телефона. Но она так и не позвонила.

Глава 9

Снаряд

— В камандировку хачу, слюшай, да? — привычно огласил Павлик свое желание в редакционный бухгалтерии.

— Куда на этот раз? — спросила молоденькая бухгалтерша Юля Палкина.

— На Дунай, Юль. Не, не пугайся не в Европу, наш Дунай, за Находкой который. В заграничные командировки я пока не собираюсь, — успокоил бухгалтершу Павлик.

Поселок Дунай в бухте Чажма имел в Приморском крае весьма сомнительную репутацию. Этот населенный пункт в советские годы был секретным, и название ему придумали именно с целью введения в заблуждение потенциального противника. Там с давних пор стоял самый большой на Тихом Океане сухой док, где проходили плановый и капитальный ремонт ядерные силы нашей великой Родины. И именно с этим связана жутковатая известность Дуная. По легенде, в 1986 году советские матросики грузили краном ракету с ядерной боеголовкой в ракетную шахту пришвартованной к пирсу подлодки типа «Комсомолец» и случайно ее, ракету то есть, а не подлодку, конечно же, уронили в воду. Кто там пострадал, кто погиб — данные были засекречены. Известно только, что, к счастью, боеголовка не рванула, иначе бы ни Нахоодки, ни Владивостока на карте России сегодня бы не значилось (потому ккк за ней рванул бы весь ядерный бокзапас Тихоокеанского флота России). А «всего лишь» произошла утечка радиоактивного топлива, но и этого хватило, чтобы со всех жителей поселка взять подписку о неразглашении, а затем начать постепенно переселять пострадавших с Дальнего Востока на Северо-Запад России. Собственно, именно