Следовать новым курсом - Борис Батыршин

– Позже было ещё несколько случаев удачного применения самодвижущихся мин. – продолжал Серёжа. – Например, катер с нашего клипера «Крейсер» взорвал на рейде Сингапура миной Уайтхеда британскую канонерку «Филомель». Использовалось это оружие и на Балтике.

Он провёл ладонью по боку мины. Снаряд покоился на деревянных, обитых войлоком, подставках, словно блестящая игрушка или диковинный научный инструмент. Вдоль узкого веретенообразного корпуса сверху и снизу крепилось, на манер рыбьих плавников, по паре острых гребней; на задней оконечности мины в цилиндрическом ограждении блестели сдвоенные бронзовые винты.

– Раньше мину буксировали за катером на особом плотике, или просто подтягивали её к борту. Но позже лейтенант Макаров предложил свою конструкцию – деревянную трубу-жёлоб, подвешенную под килем катера, в которой мина и помещается. После выстрела пусковой жёлоб сбрасывается на дно, чтобы не мешать движению катера. У нас на борту два пускательных аппарата, только они не подвешены ко дну судна, а устанавливаются на палубе, подобно трубам для бросательных мин. Как и в этих трубах, выстрел производится небольшим зарядом пороха. Мина вылетает из жёлоба, при этом отпирается спусковая собачка, и пневматический двигатель мины начинает действовать, устремляя снаряд к цели.

Отправляясь к месту назначения, Серёжа никак не ожидал, что придётся осваивать новую специальность. Дело в том, что два пускательных аппарата в комплекте с шестью минами «Уайтхеда» были закуплены для вооружения вспомогательных крейсеров буквально в последний момент, когда «Тюрингия» уже стояла под загрузкой в Гамбурге – благо, «товар» находился тут же, на складе фирмы “Шварцкопф и К°”, производящей это оружие для флота кайзера. Это были улучшенные модели с корпусами из бронзового листа, не подверженного коррозии во время долгих морских переходов.

Другие два судна, «Гользация»-«Россия» и «Гаммония»-«Петербург», к тому моменту уже покинули порт, и оба аппарата достались «Тюрингии»-«Москве». А поскольку штатного минёра предусмотрено не было (экипажи комплектовали наспех, в последний момент), разбираться с мудрёной новинкой пришлось старшему артиллеристу. То есть – ему, лейтенанту Казанкову.

– А какова скорость мины? – поинтересовался совсем юный мичман Панюшкин. Он стоял впереди прочих слушателей и разглядывал диковинное приспособление с неподдельным интересом.

– Самодвижущаяся мина развивает восемнадцать узлов и способна пройти таким ходом около трёх кабельтовых.

– Негусто… – буркнул штурманский помощник, лейтенант Завадько.

– Верно, технические характеристики не слишком впечатляют. – согласился Серёжа. – Да и они далеко не всегда достигаются при реальном применении. Например, британский фрегат «Шах» во время знаменитого боя атаковал самодвижущейся миной «Уаскар», с дистанции в два кабельтовых. Но коварные перуанцы повернулись к угрозе не бортом, что, несомненно, было бы удобнее для англичан, а кормой! В результате выпущенная мина попросту не смогла догнать монитор – помешала кильватерная струя.

То толпе прокатились смешки – и офицеры и матросы одинаково радовались конфузу чванливых британцев.

– Так что, – закончил лекцию Серёжа, – нам с вами ещё предстоит научиться пользоваться этим оружием.

– Их благородие господин капитан-лейтенант требуют офицеров в кают-компанию! – донеслось из люка. Все, как по команде, задрали головы – на фоне ярко-голубого неба маячила круглая физиономия командирского вестового. – Просил сказать: тропик прошли, пора!

Серёжа переглянулся с мичманом и вслед за другими офицерами заторопился к трапу. Пришла пора узнать, что за задание приготовило нам Адмиралтейство.

Из дневника С.И. Казанкова.

«Со времён античных по морским побережьям процветал промысел, именуемый «береговым пиратством». Заключается он в следующем: местные обитатели, жадные до наживы, умышленно гасили маяки, предупреждающие моряков о тех или иных опасностях. Или – зажигали свои, ложные огни, указывающие ни в чём не подозревающим мореплавателям вместо пути к спасению путь к гибели. Суда разбивались о скалы, садились на мели, выскакивали на ощетинившиеся в полосах прибоя каменные гряды, после чего их обломки становились поживой грабителей. Береговые пираты встречались (да и поныне встречаются) по всему миру – от берега Абхазии и Шетлендских островов и Молуккского архипелага и Японии. Когда добычу доставляют прямо к вашему порогу, да ещё и приводят в состояние, исключающее всякое сопротивление – это, что ни говори, удобно.

Чем-то подобным предстояло заняться теперь и нам. Приказом, содержавшимся в секретном пакете, «Москве» предписывалось следовать на юг, вдоль берегов Африки, избегая по возможности встреч с другими судами. После чего – разорить маяки Грин-Пойнт близ города Кейптаун в Капской провинции и маяк Кейп-Пойнт на южной оконечности мыса Доброй Надежды. По выполнении этой задачи, «Москве» предписано, обогнув южную оконечность африканского континента, следовать в Индийский океан и действовать там, согласно обстоятельствам.

Вот так, просто и понятно. Капитан-лейтенант Лестовский зачитал приложенную к приказу записку, в которой нас уведомляли, что в ближайшее время следует ожидать увеличения объёмов судоходства, и выведение из строя маяков Грин-Пойнт и Кейп-Пойнт создадут британцам немалые трудности. О том, что это создаст точно такие же трудности морякам других наций никто, разумеется, не вспоминал – война дело малоприятное. Отдельно капитан-лейтенант отметил предусмотрительность господ из-под шпица, и тут я вынужден с ним согласиться: вступление в войну Турции и захват ею ключевых точек Суэцкого канала вынудит англичан обратиться к проверенному веками маршруту вокруг Африки – ан, маяков-то и нет! Булавочный укол, разумеется, англичане быстро их восстановят – но из таких булавочных уколов и складывается успех боевых действий.

А может, и не совсем булавочный: Маяк Кейп-Пойнт был возведён ценой титанических усилий всего двадцать лет назад – и это по праву считалось тогда настоящим чудом инженерной мысли. А до тех пор море и скалы исправно собирали с мореплавателей дань разбитыми судами и человеческими жизнями. Секции маяка изготавливались в Англии; к подножию скалы высотой в восемьсот футов их волокли на пушечных лафетах, а оттуда поднимали упряжками быков. Всё это, разумеется, можно повторить – но время, время! На войне оно являет собой ценность невосполнимую…

Между прочим, когда поставленная перед нами задача была оглашена, я заметил на лицах некоторых своих сослуживцев досаду. Понять их можно: команде судна, захватившего неприятельский корабль, положены так называемые «призовые выплаты» – процент от денежных средств, вырученных от продажи конфискованного груза и судна. Суммы эти, при известном везении, могут оказаться весьма солидными, и я не удивлюсь, что иные офицеры «Москвы» рассчитывали «призовыми» деньгами поправить своё материальное положение. А тут велено следовать до самого мыса Доброй Надежды, избегая встреч с другими судами, а в месте назначения – заниматься делом, безусловно, полезным в военном отношении, но совершенно неприбыльным. Сами рассудите: что за корысть новоявленным береговым пиратам от судна, которое только ещё когда-нибудь разобьётся на скалах? Ясно, что пользу из этого события извлекут, разве что, какие-нибудь готтентоты, да и то – если им случиться оказаться поблизости в момент кораблекрушения…