Навстречу переменам - Катерина Цвик

Поглядев в глаза Заруха, я спросила:

- Ваше высочество, вы настаиваете на том, что мне нужно выйти и спеть здесь, посреди площади?

Почему-то вопреки ожиданиям я не столько злилась на ситуацию, в которую попала, сколько была обижена на Заруха. От чего впервые со дня нашего знакомства перешла на обращение «вы». Почему-то, не смотря ни на что, этот мальчишка мне нравился, и я даже успела записать его в друзья, хотя никому в этом точно не призналась бы, а он… Он хочет моего публичного унижения. Я чувствовала это! Почему? За что? Хотя… Пожалуй, мне это уже не интересно.

Последняя мысль совпала с утвердительным кивком принца.

Я видела, что он тоже прекрасно понял то, о чем я подумала, и его губы дрогнули в попытке что-то сказать, но в последний миг он сдержался.

- Да спой уже малец. Чего уж. – Проговорила, тяжело вставая с колен, дева-танцовщица, которая прекрасно слышала нашу перепалку, так как танцевала совсем близко от нас. – Принцам не перечат. – И отвесила Заруху поклон. - Жильгер, заканчивай выть, господа петь изволят!

Да уж, приласкала танцовщица своего компаньона, так приласкала, ничего не скажешь. Что же касается моего выступления, то я спою, только уж точно не то, о чем меня просили.  Голову наполнил какой-то злой кураж. Хотели моего унижения, принц, а то, что хотели, я очень хорошо почувствовала, так не выйдет!

Я вошла в круг, образованный возле барда и его танцовщицы, и спросила:

- Бубен какой-нибудь есть?

Разумеется, таковой нашелся. Все же это  бродячие музыканты. И танцовщица, скрывшись на несколько мгновений в кибитке, принесла мне оный.

- Что ж, господа хорошие! – Раздался мой звонкий голос над толпой, а я буквально почувствовала, как надеваю на себя личину этакого удалого цыгана. Да и какая разница с какой личиной ходить: бедного дворянина или такого же бедного, но лихого цыгана. Нет, разумеется, разница есть, да еще какая, но именно сейчас, на короткий миг мне показалось именно так. – Спою вам песню вольную, вольную да веселую!

Весело загомонил в руках бубен, а в голове появилась знакомая мелодия романса, которую почему-то навеяли неумелые потуги танцовщицы.

Во время песни я активно помогала себе бубном и притопывала ногами. Горе танцовщица тоже не растерялась и вполне успешно помогала мне завести публику своими телесами, под конец, бухнувшись и начав двигать плечами. Видимо, считая этот финт своим коронным номером. Я же, решив ее поддержать, на последнем припеве, встала на одно колено и с блеском в глазах продолжила колотить в бубен, отчего пышечка стала стараться еще больше, а мужчины, стоявшие в первых рядах, придвинулись к нам как минимум на шаг.

В моем мире народ над подобной самодеятельностью посмеялся бы, а то и просто откровенно поржал, а здесь  ничего, хлопали от души. Даа, не избалованы местные, совсем не избалованы.

Закончила я свое выступление, подняв раскрасневшуюся и запыхавшуюся танцовщицу на ноги и вручив ей бубен. Все это время я демонстративно не смотрела в сторону своих друзей и провожатых, а потому не видела ни их реакции, ни реакции самого принца. Но меня это сейчас мало волновало.

- Давайте, господа хорошие, отблагодарим эту талантливую танцовщицу звоном монет, и она, я уверен, сегодня еще удивит вас! – Проголосила я напоследок.

А не растерявшаяся дева тут же пошла вдоль плотного ряда зрителей, собирая в бубен довольно неплохие подношения.

Я же, пользуясь тем, что вектор внимания сместился, отошла за повозку, где народа не было вовсе, и скрылась в близлежащей улице. Нет, убегать или еще как-то скрываться я не собиралась, а потому сразу же направилась к гостевому дому, в котором мы остановились. В этом мире одинокому ребенку слишком сложно выжить и не попасть в водоворот не совсем приятных событий. Да и не ребенок я уже, чтобы так глупо поступать. Просто мне хотелось немного побыть одной, осмыслить произошедшее и себя в том числе. Все-таки я никогда не была такой смелой, чтобы выступать перед целой толпой совершенно чужих людей, а тут вон как раздухарилась. Да, этот мир меняет меня, очень меняет и, честно говоря, чаще всего мне это нравится.

Но за этими мыслями я прятала то, что действительно меня волновало: Зарух… Не ожидала от него такого. Но что стало причиной? Ведь не просто так он захотел увидеть мое унижение на глазах друзей. Только вот просчитался. В маленьком худом пацаненке, так походившем на девчонку, оказалось слишком много гордости и злого куража, что бы стушеваться и сдаться. Хотя, думаю, ему хватило бы и того, что бы я просто вышла и промямлила что-то невнятное.

Эх, Зарух, Зарух! Не ожидала я от тебя такого, не ожидала… Хуже, однако, то, что теперь мне совершенно не хочется разбираться в твоих мотивах и дружба с тобой, или то, что все это время нам ее заменяло, меня уже совершенно не интересует.

В гостевом дворе я сразу увидела одного из знакомых охранников, трущегося у входа.

- Слушай, наверное, будет лучше, если ты сейчас пойдешь на главную площадь, найдешь там своего хозяина, и скажешь ему, что я вернулся в таверну.

В глазах парня читался вполне резонный ответ, что я, мол, не его хозяин, чтобы отдавать ему распоряжения.

- Поверь, тебя отблагодарят за эту новость.

Решила я все же настоять на своем, запоздало вспомнив, что там остались и люди, к которым я очень хорошо отношусь и которые, наверное, сильно сейчас волнуются.

Охранник все же отлип от стены, которую все это время подпирал и, угрожающе глянув в мою сторону, мол, попробуй только обмани, малец, отправился за ворота двора.

А я пошла на конюшню к своей Звездочке, к которой за время путешествия уже успела прикипеть душой. Да, сначала она воспринималась мной не иначе, как орудием пытки. Но со временем стала подружкой, которой всегда можно пожаловаться на ушко на этих неотесанных мужиков, которые нас с ней окружают, и с которой можно порадоваться новому дню и не забываемому ощущению ветра в волосах. А еще за время путешествия я научилась за ней ухаживать, чистить, мыть, кормить и даже заплетать гриву. Потому именно сейчас мне захотелось просто побыть с ней рядом, обняв теплую шею животного. Не забыла я и о лакомстве для подружки: яблоках, которые купила за пару медяшек у местного конюха.