Месть и любовь - Лиз Филдинг

— Жизнь в сельской местности ее не смущает. Ее смущает здешняя сантехника.

— Какая неженка, — пробормотала Клер.

— Пожалуй, я не буду передавать ей твои слова, — ответил Хэл.

У него прекрасный слух. В конечном итоге, прекрасно в нем все…

Проблема в ней. Точнее, в ее имени.

Она обернулась к Элли, но та была слишком увлечена наблюдением из окна, и ее совершенно не интересовал их разговор.

— И все же… — Клер постаралась ничем не выдать свое волнение, озвучивая главный вопрос. — Почему ты купил Крэнбрук-Парк?

Они как раз остановились на светофоре, и Хэл смог посмотреть ей в глаза.

— Потому что могу себе это позволить, — предположил он.

И улыбнулся.

Это была всего лишь милая улыбка, из-за которой образовались небольшие морщинки в уголках его губ, и еще из его глаз цвета индиго полился теплый свет. Но она почувствовала такой электрический разряд, пробежавший по всему ее телу от макушки до самых кончиков пальцев, словно ее пальцы очутились в розетке.

— Значит, дело в желании продемонстрировать свою власть, — сказала Клер, изо всех сил пытаясь проигнорировать сотрясающую все ее тело дрожь.

«Правило работы с Хэлом Нортом номер три: не говори ничего, что может вызвать его улыбку».

— Нет, дело в обещании, которое я дал в тот день, когда покинул Крэнбрук, — ответил он. Очевидно, воспоминания давались ему мучительно, потому что моментально смыли улыбку с его лица, а морщинки вокруг глаз стали скорее свидетельством испытываемой им боли, нежели признаком веселья.

— Правда? Ты поклялся, что вернешься домой богатый как Крез и отомстишь разорившемуся барону? Немного банальный поступок, тебе не кажется? — предположила Клер, пытаясь спровоцировать его.

— Любая драма банальна по сути, Клер.

И он был прав. Ее собственная личная драма была абсолютно банальна, но сейчас она ее совершенно не интересовала.

— А что за драма? К чему такие бурные эмоции?

И что важнее всего, кому предназначалось его обещание? Сэру Роберту? Самому себе? Кого бы еще расспросить на эту тему?

Наверное, его мама в курсе, но сперва им следовало начать говорить.

Его мама…

— Как поживает твоя мама? — спросила она.

Хэл посмотрел на нее, слегка нахмурившись, словно пытаясь понять логику ее мыслей.

— Да неплохо. Она живет в Испании.

— А мы с ней увидимся? Что она думает по поводу твоей покупки поместья?

— Она пока не знает.

— Ого… — Еще более странно. — Она всегда была очень добра ко мне. Я очень скучала по ней, когда она уехала… После смерти твоего отца.

— Все к тому и шло. Крутой берег в туманную ночь — не лучшее место для прогулок, когда ты пьян вдребезги.

— Хэл… — Она слегка коснулась его руки, пытаясь напомнить ему о том, что в машине они не одни. Но тут же убрала пальцы, как только он взглянул на нее. — Прости. Я не знала. Про твоего отца.

— А откуда тебе было знать? В то время, когда он возвращался, ты всегда уже сидела дома.

— Ты прав. — Она безуспешно пыталась взять себя в руки.

— Почему ты не говоришь то, о чем думаешь на самом деле, Клер? Где был я в то время, когда моя мать так сильно нуждалась во мне?

— Нет… По крайней мере, тогда я полагала, что тебе все еще запрещено возвращаться. Я умоляла мою маму поговорить с сэром Робертом. Мне казалось, с тобой обошлись слишком жестоко.

— Не может быть!

Ей показалось, что он снова улыбнулся. Глупости. Ее сердце готово было выскочить из груди.

— И что сказала она?

— Она сказала, что я еще не все понимаю. Что ситуация намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Что ты больше никогда не вернешься.

— Значит, она ошибалась. А ты ей рассказала?

— О том, что ты купил Крэнбрук-Парк? Нет.

— Ох уж эти мамы. Всегда обо всем узнают в последнюю очередь. — Он пожал плечами. — Когда будешь разговаривать с ней, можешь упомянуть, что она ошибалась. Кстати, не возвращался я не из-за запрета.

Хэл решил немного замедлить скорость на повороте, и когда протянул руку к коробке передач, слегка коснулся ее колена. Мощный разряд электричества заставил Клер подпрыгнуть на сиденье, но он, казалось, ничего не замечал.

— Правда в том, что, когда все это произошло, я был по делам в Индии, а моя мама решила не сообщать мне о случившемся до тех пор, пока все не будет закончено. Как только новости до меня дошли, я сразу забрал ее отсюда. — Он посмотрел на нее. — Она не смогла бы уехать раньше — если тебя это интересует.

— А почему меня это должно интересовать? Я не знала, что ты стал настолько успешным. Или что она была несчастлива. Мне очень жаль, Хэл.

— Не надо жалеть, Клер. По крайней мере, меня.

Машина снова набрала скорость. В этот раз Клер отодвинула ноги в безопасную зону.

— Джек Норт не был моим отцом.

Рот Клер открылся от изумления, но она так и не нашлась что сказать, поэтому поспешила его закрыть.

Хэл рассмеялся:

— Неужели ты наконец потеряла дар речи?

— Ну уж нет!

Не был его отцом? Это многое объясняло. Они совсем не были похожи…

— Ну, может, совсем ненадолго. — Тогда кто был его отцом? Кто-то из поместья? На кого он похож? Чей-то образ мелькал у нее в голове, но никак не мог обрести четкие очертания. — А ты хотел добиться именно этого? И вообще, ты сказал правду?

«Правило работы с Хэлом Нортом номер четыре: не верь всему, что он говорит».

— Если бы у меня были подобные намерения, я бы придумал что-нибудь получше, — сказал он, поворачивая к набережной. — Зачем мне врать?

— Чтобы раззадорить меня?

— К чему такие трудности, если ты вполне хорошо сама справляешься с этой задачей?

«Правило работы с Хэлом Нортом номер пять: забудь правило номер четыре».

Наверное, ему хотелось сильно удивить ее. Кинуть ей наживку и посмотреть, как она поступит с полученной информацией. Но даже любопытство, которое она испытывала, не было сравнимо с чувством облегчения, которое она почувствовала, осознав, что ей не надо придавать огласке его откровения.

Присев рядом с Клер на скамейку, Хэл вытянул ноги.

— У тебя тоже есть право на желание в обмен на твое спонсорство. Скажи одно только слово, и я сделаю все, чтобы осуществить твою мечту, — сказала Клер.

— Все? — переспросил он.

— Все, если это законно. Или ты уже получил то, что хотел? Когда отстранил меня?