Смертельный лабиринт - Андрей Станиславович Добров

приводился текст письма из шкатулки.

– Вот, – сказала она, – интересное послание. Адресовано старому паралитику. Очень интересное! Я напомню: «Петр Яковлевич! Я получил твое письмо и вот что хочу написать тебе в ответ. Пять лет уже, как преставился мой отец. А с ним умерли и все его надежды. Мой брак, как ты понимаешь, окончательно ставит точку в вопросе наследования тайн рода. Я решил более не противиться судьбе и оставить все как есть. Пусть прошлое останется уделом мертвых, а живые пусть живут настоящим. Посылаю тебе архив, чтобы ты сжег его, и деньги, чтобы ты нанял рабочих и снес Обитель так, чтобы и камня на камне не осталось. Поцелуй от меня Кирилла Петровича. Денег, которые я присылал для его содержания, должно хватить еще долго, а буде кончатся – отпиши мне об этом, я пришлю еще. Заклинаю тебя, и сам ты забудь о своих обетах. Забудь об Обществе. Забудь обо всем». Дата: 15 ноября 1765 года. Подписи нет.

– Ну, – нахмурился доктор. – Петр Яковлевич – это тот самый сумасшедший старик-паралитик по фамилии Эльгин. Крылов потом выяснил, что он и его немая сестра – внебрачные дети сподвижника Петра Великого Якова Вилимовича Брюса. Официально Брюс умер бездетным, но сама фамилия Эльгины… Крылов говорил, что Брюсы владели в Шотландии городом Эльгин – отсюда и фамилия, которую он дал своим тайным отпрыскам. И герб, который до сих пор висит у вас в прихожей. Это герб Брюсов Эльгинских.

– Там все намного интереснее, – хищно улыбнулась старуха.

– Вы раскрыли тайну этого письма?

– Думаю, да. Итак. Старик принял Крылова за своего сына, который ушел в молодом возрасте из дома. И открыл ему тайну – он вовсе не отец этого самого Кирилла Петровича. Они с сестрой только выдавали себя за супругов и его родителей…

– Он – да, не отец. Но вот его сестра… Похоже, она родила мальчика от какого-то знатного вельможи, – подхватил доктор. – И этот сановник попросил Эльгиных усыновить мальчика.

– Да, – кивнула старуха, – очевидно, что это кто-то из Брюсов… И я изучила историю семьи. Этот ларчик тоже открылся так просто! У Якова Вилимовича ведь был старший брат – Роберт, по-нашему Роман Брюс, первый комендант Петербурга. Но он умер еще до кончины Петра Алексеевича, в 1720-м. Письмо же датировано 1765-м. Его сын, Александр Романович, умер в 1760-м.

– Так, – озадаченно сказал доктор, – все не то.

– Но у Александра Романовича тоже был сын – Яков Александрович Брюс. И он-то как раз благополучно дожил до 1791-го, будучи генерал-губернатором Петербурга и главнокомандующим в Москве. Этот Брюс женился в 1751-м на Прасковье Румянцевой, которая тогда была в большом фаворе у Екатерины. Он постоянно торчал на всех войнах, которые тогда велись, а она… она не скучала. Но вот что интересно… – Баронесса ткнула ногтем в дату написания письма: – Именно в 1765 году она родила сына. В год написания письма.

Доктор поморщился. Он уже так устал от рассказа, что начал путаться.

– Сына? И что это значит?

Баронесса де Вейль презрительно посмотрела на него.

– Поверьте, у меня были годы, чтобы постоянно думать об этой истории! Смотрите! Вот дом! Этот самый дом! Здесь жили брат с сестрой. Брат – охранитель Обители, поставленный сюда «Нептуновым обществом»! В Обители сидит не кто иной, как царевич Алексей, скрытый от всего мира. У его немой сестры рождается ребенок… Я предположила сначала, что ребенок – от царевича.

– От царевича?

– Ну да! – нетерпеливо прикрикнула Агата Карловна.

– А сколько ему было тогда? Не слишком он был стар?

– Вот именно! К тому же в письме ясно говорится – «мой брак ставит точку в наследовании тайн рода». Но речь не о венчании, я уверена, а о рождении запоздалого первенца в семье Якова Александровича Брюса. Теперь он – отец законнорожденного наследника. А ребенок, зачатый втайне, – от сестры Эльгина, уже не нужен.

– Вы хотите сказать, что ребенок, которого Эльгины воспитывали как своего сына, – от Якова Александровича Брюса? Но это слишком смелое предположение, основанное только на умозаключении.

– Но сколько совпадений! – крикнула баронесса. – Черт возьми, у нас нет прямых фактов! Возможно, они скрыты внутри Обители! Теперь вы понимаете, почему я так жажду, чтобы вы принесли мне все бумаги, которые найдете внутри? Я уже несколько лет места себе не нахожу – права я или нет? И ведь это не все, далеко не все!

– Но тогда получается… это обычная семейная тайна… не имеющая никакого отношения к «Нептунову обществу», – пробормотал доктор. – Обычная интрижка с кузиной… Причем уже престарелой… Фу! Зачем? А вы пытались найти этого настоящего сына Эльгиных… или Брюсов?

– Найти его не удалось, – вздохнула старуха. – Хотя к этому были потом приложены все усилия. Смерть императрицы, а потом и война стали причиной прекращения поисков. Я думаю, младший Эльгин сбежал, отказавшись по какой-то причине от своей фамилии. Почти как мой сын Дмитрий… Впрочем, это к делу не относится.

Галер задумчиво кивнул головой.

– Одно непонятно, – сказал он, – почему в этом письме Яков Брюс требует сжечь архив и разрушить Обитель?

– Не знаю, – ответила старуха, – но Господь покарал его за это. Первенец Александра Брюса умер через три месяца после рождения.

Останкино

Жандармский офицер стоял на пороге и наблюдал, как огромный каменный серп поднимается к потолку и замирает там. На полу осталось только кровавое месиво, еще недавно бывшее человеком.

– Отлично! – сказал жандарм Голикову. – Теперь мы точно знаем, как работает эта ловушка! Главное – не наступить на… Впрочем, не думаю, что кто-то захочет туда наступать.

Ротмистр подавленно смотрел на останки своего солдата.

– Похоронить бы надо по-христиански, но как? – сказал он наконец тихо. – Никто туда не пойдет.

Офицер не спеша пошел по пыльным камням пола, широко обходя место гибели охранника. Остановился возле статуи старца с серпом – ломы и кувалды лишь слегка обезобразили скульптуру.

– Позовите сюда ваших людей!

Ротмистр поперхнулся.

– Ваше благородие! После такого!

– Живо!

Голиков ушел выполнять поручение. Жандарм провел пальцами по мраморному лицу с отбитым носом.

– Нет-нет-нет, – сказал он себе под нос, – тут нужны не каменщики.

Он снова пересек зал и вышел наружу.

– Ротмистр! Отставить! – крикнул офицер. – Идите сюда!

Вернулся осунувшийся Голиков. Жандарм вынул блокнот, карандашом написал несколько строк и, вырвав листок, протянул его начальнику охраны.

– Пошлите вестового к тем двоим, кто должен набрать артель каменщиков. Я отменяю то поручение. Пусть они идут в московское жандармское управление и передадут начальнику эту записку. По ней вам выделят команду каторжников с охраной. Ее нужно доставить сюда как можно