Яжмать, или Некромант в придачу - Хелена Хайд

Так что по сути, о том, что мужчина тем вечером тащил в стражу пойманного на улице насильника, Аркадий знал и без меня. Потому начни я ему пересказывать все это — только спалюсь, что была той жертвой, которую спас почтальон. Муж же не дурак и быстро смекнет, что не просто так я ошивалась рядом с тем местом, где он встречался с Эммой. Мне же, вдобавок ко всему, после подслушанного разговора было еще и банально стыдно из-за того, что не просто подозревала Арка в измене, а была практически в этом уверена. Конечно, поводов быть настороже у меня все еще оставалось предостаточно! Взять хотя бы ту истеричную мадам, завалившуюся к нам посреди ночи. Но похоже что меня, по крайней мере, рогами не одарили.

В конце концов, Демьян в самом деле мог говорить чистую правду, а все, что я придумала — просто разыгравшаяся фантазия. К тому же, он тогда не только выручил меня, но и, судя по всему, сохранил в секрете то, что отбил от маньяка именно жену лорда Фрост. Чем спас не только от пересудов, но и подозрений со стороны мужа.

Тем не менее, на сердце было неспокойно.

И именно в таком состоянии я собиралась на встречу с Эммой! Ничего не скажешь, ума палата. Но возможно то, что расскажет куртизанка, наоборот немного успокоит меня?

Потому ожидая времени, когда пора будет выходить, я сидела на кухне вместе с Диной, обсуждая с ней насущный вопрос:

— Ну и как мне дать ему ненавязчивый, но при этом не двузначный намек на то, что я сама искренне желаю затащить его в супружескую койку?

— Да уж, то еще заданьице, — вздохнула подруга, помешивая ложечкой сахар в очередной чашке чая. — Я сама как-то не особо сильна в намеках. Когда чего-то хочу — просто подхожу и прямо пристаю к мужу… если он сам к тому времени не пристанет.

— Вот и у меня фантазия не особо работает, — пробормотала я. — Может, наручники с розовым мехом ему под подушку подсунуть?

— Как вариант, — задумалась Дина. — Только главное… какими бы ты намеками его не раскрутила, предохраняться нормально не забывайте. А то сейчас очень любят рассказывать молодым мамочкам про лактационный метод контрацепции, чтоб смотивировать их грудью кормить, а не смесями. Мол если кормите, то месяца до седьмого не забеременеете повторно, во как природа все продумала! Только вот при этом не упоминают, что работает этот «метод» процентов так только на семьдесят, и то лишь при условии, если ребенок ни разу не сосал соску и не пил водичку. При этом, естественно, не было восстановления цикла. Если же цикл начал восстанавливаться, то даже тех семидесяти процентов нет, и можешь забеременеть точно так же, как и обычно. А второй ребенок подряд — это не только дополнительная веселуха для родителей, у которых первый еще с рук не слез, но и серьезная нагрузка для организма, сильно истощенного беременностью. По-хорошему, прежде чем второго заводить, должно минимум два-три года пройти, иначе и для мамочки это сильный удар физически, и вынашиваемый ребенок под угрозой. Так что судьбу лучше не испытывать и предохранятся надежными методами.

— Спасибо, учту, — кивнула я, искренне благодарная подруге, которая перед тем так же уже успела провести мне информативный инструктаж о физиологических особенностях супружеского долга во время кормления, связанных с женским гормональным фоном. Так что я теперь знала, что нужно будет прикупить в спец. магазине, прежде чем начинать радикально соблазнять тактичного Аркадия.

— Смотри мне, — подмигнула Дина, допивая чай.

— Ладно, пойду покормлю Клавика, и занесу его тебе, — вздохнула я, посмотрев на часы.

О том, куда именно я иду и зачем, Дина знала частично. Если вкратце, то я рассказала ей, что собираюсь встретиться с Эммой, но не сообщила, что тема разговора немного выйдет за рамки типичного «так у тебя точно ничего не было с моим мужем?» Которое я якобы хотела услышать уже от нее, чисто для верности, о чем договорились еще до того, как я подслушала разговор Арка с его другом. Поскольку же встречались мы средь бела дня в общественном месте, поводов для беспокойства не было.

Оставив подругу сидеть с ребенком (при этом понимая, что уже должна ей за «услуги няньки» как земля колхозу), я отправилась в строну кофейни «Тихие мыши», надеясь не опоздать. Как-никак, любопытство было тем еще страшным зверем, меня же все не пускал страх того, что если я опоздаю, Эмма не станет ждать ни минуты и просто уйдет. Потому каждый раз, как трамвай останавливался на остановке, меня начинало немного трясти, и я нервно поглядывала на часы.

А город, между тем, понемногу готовился к фестивалю в честь Дня рождения кронпринца. Празднование планировалось пышное — как-никак, Люцию Аргенделу исполнялся двадцать один год. И по законам королевства это был возраст, начиная с которого наследник престола, в случае смерти короля, мог взойти на трон и править самостоятельно, не будучи куклой при регенте. Так что традиционно в этот день столица окуналась в праздник… в то время как на бирже труда открывались дополнительные вакансии в личную охрану короля. Особенно в большом количестве — если за предыдущие годы правитель так и не выстроил со своим наследником нежных родительских отношений.

Вскоре дверь заветной кофейни предстала перед моими глазами. И рядом с ней, поглядывая на обустроившихся на деревьях воробьев, стояла Эмма, прислонившаяся к вывеске. Как и в прошлую нашу встречу, куртизанка была одета просто и буднично — никаких тебе красивых плетей с декольте до пупка, пышно накрученных волос или макияжа имени вождя племени умба-юмба.

Заметив меня, девушка расслабленно улыбнулась и подождав, пока я подойду ближе, сказала:

— Я, если честно, не была уверена, что ты придешь.

— В самом деле? Почему же? — удивилась я, проходя следом за ней в уютную кофейню в деревенском стиле.

— Потому что уже узнала, что я не сплю с твоим мужем, — пожала плечами Эмма. — А для большинства женщин уже этого хватило бы для потери интереса.

— Сама не ожидала, что мое любопытство выйдет за рамки вопроса пресловутой супружеской верности, — призналась я, направляясь вместе с куртизанкой к столику в дальнем углу. — Но почему-то вся эта история не дает мне так просто о себе забыть.

— Будь осторожна, леди Фрост, — мурлыкнула девушка, не скрывая иронии. — После того, что я сейчас расскажу тебе, ты уж точно больше не сможешь выбросить это из головы и спать спокойно.

— Пожалуй, рискну, — ухмыльнулась я, садясь рядом.

Практически сразу к нам подошел официант, у которого мы заказали по чашечке кофе и пирожному. И прежде чем начинать — дождались, пока нам принесут этот простенький заказ. А затем Эмма, сделав маленький глоток, проговорила:

— Скажи, тебе никогда не приходило в голову, почему маньяки так любят именно проституток?

— Потому что женщины этой профессии наиболее незащищенные, — ответила я, почти не задумываясь.

— Верно, — кивнула Эмма. — Пускай всем нам идет стаж в трудовую, мы платим налоги и нам положена пенсия, это не отменяет того, что каждый день шлюха рискует своей жизнью. Соглашаясь отдаться очередному клиенту на улице, выезжая на вызов, даже оставаясь с клиентом в комнате борделя, куртизанка не может быть уверена на сто процентов, что когда она останется наедине с этим незнакомцем, он не захочет навредить ей. Если же работать приходится за пределами публичного дома, ты можешь попросту не вернуться, не факт, что даже твое тело найдут. И шанс, что убийцу отыщут и накажут, не особо велик, особенно если этот убийца находится немного выше на социальной лестнице. А с заявлениями об изнасилованиях девушки нашей профессии даже не идут в полицию, потому что там их попросту не воспринимают всерьез. Да-да, подать заявление можно, и его даже примут… вот только посмеются у тебя за спиной и не станут ничего делать. Потому что «Ой да ладно, подумаешь, шлюху изнасиловали! Она вон по десять раз на дню с разными мужиками за деньги спит! Тоже мне, трагедия!». Только вот то, что женщина отдает свое тело за деньги, не отменяет того факта, что каждому клиенту она, получив плату, отдается по доброй воле, и точно так же имеет полное право отказать. И если кто-то решает взять ее против воли, вне зависимости от того, платит этот человек или нет, секс без добровольного согласия обеих сторон — это изнасилование. А значит, не становится для женщины менее унизительным, отвратительным и травмирующим. Именно это — то, что большинство людей в обществе отказываются понимать. И знаешь, что в этом самое страшное?