Сладкий обман - Рене Бернард

– Какая мудрость! Уверен, что он имел в виду другое, совсем не то, о чем ты сейчас толкуешь.

– Я направлю англиканской церкви подарок в качестве извинения. – Дрейк похлопал приятеля по спине. – Я должен идти к жене. Мерриам не любит переполненные залы почти так же, как я ненавижу толпу.

– Конечно, Дрейк. Сделай одолжение, найди Деклана и попроси его отвезти Элоизу домой.

– Ты не останешься на балу?

Алекс улыбнулся:

– У меня есть прозвище, и я должен действовать согласно ему. Скажи жене, мне было очень приятно встретиться с ней.

– Скажу. – Дрейк улыбнулся. – В конце концов, я должен поддерживать свою репутацию.

Они расстались в дверях, и Алекс без колебаний направился в фойе, чтобы забрать пальто и шляпу. Грешить надо смело.

Это был самый лучший совет, который он когда-либо получал.

– Я все время думаю о тебе.

Джоселин улыбнулась в ответ на сердитое признание, его слова доставили ей большее удовольствие, чем она ожидала. Она сама считала часы после его ухода и понимала, что даже вопросы «Колокольчика» не отвлекают ее от мыслей об Алексе. «Это вполне естественно, что он будет думать обо мне, – решила Джоселин. – За десять тысяч фунтов я бы тоже ни о чем другом не думала».

– Это, наверное, из-за того зелья, что я подсыпала в твой бокал.

– Я ничего не пил, когда последний раз был здесь. – Алекс поставил стул напротив нее, чувствуя себя свободно в этой обстановке и ослабляя ворот вечернего наряда.

– Ага! Я совсем сбила тебя с толку! – Джоселин дразнила Алекса, удивляясь, как быстро она привыкла к его присутствию в своей комнате.

Алекс вытянул ноги, и Джоселин позволила себе восхититься прекрасно сложенной фигурой и скрытой силой ног и тела.

– Будете и дальше рисковать, милорд? Могу я предложить вам виски?

Алекс покачал головой:

– Я хочу, чтобы у меня была ясная голова.

Джоселин подвинулась к маленькому столику и налила себе небольшую рюмку хереса, чтобы подавить волнение. Она никак не могла понять, почему Алекс оказывает на нее такое действие. В конце концов, она добровольно отдала ему свою девственность. Так почему же она стесняется его теперь?

– Вы очень благоразумны, лорд Коулвик.

– Алекс, – мягко поправил он.

– Алекс. – Она покорно повторила имя, смакуя каждый звук. – Ты очень благоразумен, Алекс.

– Ничего подобного. – В его взгляде блеснул знакомый огонь желания. – Особенно когда это касается тебя. Расскажи мне о себе, Джоселин. Как случилось, что ты сохранила девственность?

– Как? Я считала, что этот способ достаточно известен.

– Ты знаешь, что я имел в виду. – Алекс сложил на груди руки. – Как тебе удалось сохранить ее здесь?

Джоселин пожала плечами, возвращаясь с рюмкой на свое место.

– Возможно, я была слишком занята. Таким домом управлять трудно, надо заботиться о его обитателях, о безопасности и о том, чтобы запросы клиентов выполнялись безукоризненно. На все это уходит уйма времени.

Она понимала, что вряд ли Алекс поверит такому простому ответу. И подозревала, что он не позволит сбить себя с толку.

– Джоселин…

– Почему ты не спросишь о том, о чем действительно хочешь спросить?

Алекс опустил руки, явно заинтригованный ее словами.

– И что же я хочу спросить?

– Ты хочешь узнать, как вообще девственница могла управлять таким домом?

Алекс улыбнулся:

– Возможно.

– Прежде чем я раскрою вам мои секреты, лорд Коулвик, вы должны поклясться хранить их.

Он мгновенно соскользнул со стула, опустился перед ней на колени и, отставив рюмку в сторону, сжал руки Джоселин.

– Я клянусь хранить все твои секреты, Джоселин.

– Все? – Джоселин пыталась поддеть его, хотя от такого поворота беседы дыхание ее сбивалось с ритма. С его стороны это был флирт, но, заглянув в глаза Алекса, она почувствовала острую потребность в настоящем друге, необходимость доверять кому-нибудь в этом мире и чувствовать себя в безопасности.

– Все, – как эхо повторил Алекс и поцеловал ее руки. Потом, повернув их, прильнул губами к мягким ладошкам.

– Ну, тогда… – Джоселин потеряла ход мыслей, почувствовав прикосновение его губ. – Я забыла вопрос.

– Расскажи мне, как невинной девушке удается зажечь огонь в моей крови. Откуда тебе известно искусство обольщения? Как ты могла обучать кого-то премудростям любви, если сама не имеешь в этом ни малейшего опыта?

– Это… не столько искусство, сколько наука, мне кажется. – Джоселин встала и заставила Алекса подняться. – Я покажу тебе.

Он ничего не сказал, но позволил проводить себя к ней в кабинет. Новая волна застенчивости накрыла ее, и Джоселин почувствовала, как предательски запылали щеки. Она отодвинула тяжелый гобелен, за которым обнаружилась скрытая ниша с полками от пола до потолка, мягкое кресло и лампа. – Моя секретная библиотека, милорд. Вы поймете, что невинная девушка может многому научиться, если рядом умные учителя.

Алекс сделал шаг, пробежал пальцами по корешкам книг, выражая открытое удивление содержимым ее крошечного кабинета.

– Библиотека? Так говоришь, что Руссо, Святой Августин и Шекспир дают мадам необходимые уроки?

Джоселин шагнула за ним следом, гобелен опустился. Его близость мешала думать о том, как объяснить подбор книг в ее библиотеке. В замкнутом пространстве Алекс возвышался над ней, придавая уюту крошечной комнаты совершенно новую атмосферу. Джоселин указала на две нижние полки:

– Конечно, дают, но я считаю, что эти тексты – наиболее важны и значимы.

Алекс выбрал наугад один из тонких переплетов.

– «Рассказ наложницы»?

Джоселин взяла у него книгу и поставила ее на место.

– Вымысел, конечно, но там есть несколько интересных моментов. Восточные тексты более ценны с образовательной точки зрения, но они очень редки. Не все переводы выполнены точно, но я постаралась найти надежные материалы. Даже по прошествии многих лет они сохраняют свою ценность.

– Неужели? – Его взгляд выражал скептицизм.

Джоселин медленно наклонилась к Алексу, принимая вызов и прислушиваясь к взволнованному стуку своего сердца. Она сделала шаг вперед, почувствовала тепло его груди и словно ненароком коснулась рукой лица, прежде чем достать книгу из-за его плеча.

Алекс тихо рассмеялся, а она взмахнула книжкой за его спиной, словно давая ему возможность вдохнуть аромат распустившегося цветка.