Русские эсэсовцы - Иван Ковтун

В конце плана подчеркивалось, что успех программы заселения будет зависеть от воли и колонизационной силы германцев, и если она выдержит эти испытания, то уже следующему поколению удастся сомкнуть северный и южный фланги колонизации (то есть заселить Украину и центральную часть РСФСР)[136].

Обратим внимание на такую немаловажную деталь. Ни в этом плане, ни в следующем, также составленном Майером, никаких статистических выкладок не делалось, как не было и конкретных цифр, какое количество жителей завоеванных областей подлежит выселению. Некоторые исследователи, прекрасно зная это, тем не менее заявляют о миллионах граждан, которых ожидала самая печальная участь. Цифры они выводят из разницы между фактическим количеством жителей и планируемым (с учетом немецких переселенцев и местного населения, «годного к онемечиванию»).

Данные подсчеты, на наш взгляд, не совсем корректны, поскольку они базируются исключительно на произвольных умозаключениях, в то время как подручные Майера не спешили оперировать цифрами попусту. Расовый волюнтаризм, неизменно сопутствовавший «исследовательской» деятельности РКФ, не был, однако, лишен прагматической линии, всегда отличавшей ведомство Гиммлера.

В контексте обсуждаемой проблемы часто фигурируют «Замечания и предложения по Генеральному плану Ост», составленные в виде служебной записки для министра А. Розенберга 27 апреля 1942 года референтом по расовым вопросам в политическом департаменте Министерства по делам оккупированных восточных территорий д-ром Э. Ветцелем. Чиновник сделал эти записи, ознакомившись с проектом, подготовленным группой планирования III управления РСХА в декабре 1941 года (сам источник утерян и до сих пор не найден). Как отмечает Ч. Мадайчик, «экспертное заключение Ветцеля было весьма критичным в отношении деталей и косвенно констатировало некомпетентность разработчиков из РСХА»[137]. Документ воспринимается многими исследователями неоднозначно, а некоторые вообще склонны считать его фальшивкой. Однако, на наш взгляд, эти «замечания и предложения» способны пролить свет на возможное будущее «народов Востока».

Источник состоит из четырех разделов: 1) «Общие замечания по генеральному плану Ост»; 2) «Общие замечания по вопросу об онемечивании, особенно о будущем отношении к жителям бывших прибалтийских государств»; 3) «К решению польского вопроса»; 4) «К вопросу о будущем обращении с русским населением».

В первом разделе Ветцель касается вопроса о переселении немцев на восточные территории. Переселение планировалось проводить в течение 30 лет после окончания войны. На пространствах бывшего СССР, завоеванных Германией, должны были остаться в немецком районе расселения 14 млн славян. Их предполагалось поставить под контроль 4,5 млн немцев. «Нежелательных в расовом отношении местных жителей» следовало отправить в Западную Сибирь. 5–6 млн евреев, находящиеся в восточных областях, подлежали ликвидации еще до начала основных мероприятий по переселению[138].

У Ветцеля возникают серьезные сомнения относительно осуществления этих пунктов программы. Если «еврейский вопрос» решить еще можно, то со славянами дело обстоит не так просто. Ветцель недоволен тем, почему такая инстанция, как РКФ, игнорирует факт поселения лиц, «пригодных для онемечивания, в пределах собственно германской империи»[139].

Далее чиновник критически относится к подсчетам численности славянского населения, предназначенного к переселению. Статистические данные, подготовленные в недрах РКФ, представляются Ветцелю ошибочными: они мало привязаны к реальности, совсем не учитывают того, какие народы дружественно или враждебно относятся к немцам[140].

Словом, из первого пункта записки Ветцеля не видно, чтобы немцы всерьез и с присущей им педантичностью собирались решать «славянский вопрос» самыми жесткими и бесчеловечными методами. Зато четко прослеживается желание нацистов подходить к реализации будущей программы дифференцированно. Во-первых, часть славян поселить на территории Рейха и «онемечить». Это «процедуру» должны пройти 14 млн человек. И, во-вторых, отправить в Западную Сибирь только «нежелательных в расовом отношении» славяноязычных граждан.

Во втором разделе Ветцель рассматривает мероприятия по так называемому «онемечиванию», т. е. включению в орбиту Рейха тех граждан, которые обладают «ярко выраженными признаками нордической расы, проявляющимися во внешнем облике, в поведении и в способностях»[141]. Уже из самой этой формулировки следует, что речь идет не только о тех людях, которые соответствуют «классическому образцу» («белокурые бестии» с правильным черепом), но и о тех, которые имеют близкие к нордической расе качества, — например, благородную сдержанность, холодную деловитость, умеренность и самообладание и пр. Этот пункт записки Ветцеля, на наш взгляд, согласуется с рекомендациями Ганса Гюнтера, как-то сказавшего: «Люди, сведущие в расологии, знают, что многие темноволосые и темноглазые личности являются более нордическими, чем многие голубоглазые блондины»[142].

Среди тех, кто подходил для «онемечивания», или расового «обновления» («Umvolkung»), в соответствии с критериями «нордического типа», были, к примеру, литовцы, эстонцы и латыши[143]. Представители этих народов, по Ветцелю, нужны для того, чтобы с их помощью осуществлять управление обширными территориями на Востоке. Прибалтийцы подходили на эту роль, так как они воспитывались в европейском духе и «усвоили по меньшей мере основные понятия европейской культуры»[144]. С учетом этих пояснений никак нельзя понимать под «онемечиванием» физическое уничтожение, на чем почему-то настаивают публицисты Д. Мельников и Л. Черная[145].

В третьем разделе Ветцель описывает предполагаемую линию поведения немцев по «польскому вопросу». Опираясь на историю взаимоотношений между нациями, он делает вывод, что поляки «являются наиболее враждебно настроенным» и «самым опасным народом»[146]. Вместе с тем он отмечает, что «польский вопрос нельзя решать путем ликвидации поляков». «Такое решение, — считает он, — обременило бы на вечные времена совесть немецкого народа и лишило бы нас симпатии всех, тем более что и другие соседние с нами народы начали бы опасаться, что в одно прекрасное время их постигнет та же участь»[147].