Цыганская песня: от «Яра» до Парижа - Коллектив авторов

гитара… Случилось так, что попали цыгане во владения графа Орлова. Известное дело, какое отношение было у русской знати к бродячим цыганам: гнать их, да и только. Пришли слуги графа гнать цыган. А Федор Соколов вышел им навстречу и спокойно говорит:

Соколовская гитара

– Зачем вы понапрасну гневаетесь? Хорошо, пусть все будет по-вашему. Вот только ночь переночуем, а наутро запряжем коней и уедем. Нам вашего добра не надо, у нас своего хватает. Передали слуги слова вожака графу. Взъярился тот:

– Чтобы немедленно уезжали, а не то худо им будет!

Выбрал граф самых дюжих молодцов из своей челяди и поехал сам гнать цыган. Подъехал и встал как вкопанный. Слышит: песня льется. Удивился граф: до чего хорошо поют цыгане. Отпустил он слуг, один в табор пошел. Встретил графа Федор Соколов, как подобает, поклон отвесил, в шатер свой пригласил, на почетное место усадил. Свою внучку, красавицу Стешу, показал. А потом песни зазвучали. И так графу было хорошо у цыган, что он всю ночь с ними просидел. И с той поры повелел граф не трогать табор цыган, чтобы оставались они в его владениях. А Федор Соколов так понравился графу, что тот стал приглашать его к себе во дворец вместе с цыганским хором.

Стал граф показывать цыган гостям своим, и те восхищались пением да плясками. А чтобы произвести на гостей своих еще большее впечатление, придумал граф Орлов костюм цыганский, который с тех пор стали носить цыганские артисты… После смерти Федора табор повел сын его Осип, а когда и к тому смерть подкралась, позвал он Илью, сына своего, и велел ему встать во главе табора и вести его. И гитару ему передал, потому что никто в таборе лучше Ильи играть не умел.

– Спасибо, дадо, за любовь твою и доверие, за гитару спасибо, что наши предки ценили. А табор принять не могу. Не лежит у меня душа к кочевью. Не помогу я братьям своим по цыганскому делу, – ответил Илья.

Опечалился отец, но сказал:

– Жалею я, что не мой сын поведет родной табор по трудным дорогам. Но ты честен. Хорошо, что ты сказал об этом сейчас, чем если бы ты на своих братьев потом беду накликал. Делай как хочешь. Только гитару береги…

Умер Осип. Избрал табор другого вожака и ушел за цыганским счастьем, а Илья Соколов собрал всю семью и стал ездить по городам русским, удивлять публику своей игрой на гитаре. После долгих странствий по свету попал Илья Соколов в Москву и начал работать в известном ресторане «Яр». Это с той поры пошла песня:

Вы слыхали хор у «Яра»?

Он был Пишей знаменит.

Соколовская гитара

До сих пор в ушах звучит…

Кумирами «Яра» были Стеша – внучка Федора Соколова, та самая Стеша, пение которой так пленило графа Орлова, Пиша-красавица, имя которой вошло в песню, Таня Демьянова, с которой в большой дружбе был Пушкин[16]. Слава о Соколовском хоре загремела на всю Россию. После смерти Ильи сын его Григорий собрал новый хор и переехал в Петербург, а вместе с ним и родовая гитара. Какой это был хор, какие там были гитаристы! Разве можно забыть Федора Губкина? Сам князь Кочубей стоял перед ним на коленях, уговаривал сыграть «Цыганскую венгерку». Как играл старик! Теперь так «Цыганскую венгерку» не играют. Много было в хоре прекрасных гитаристов, но никто не мог сравниться игрой своей с дядей Федей – Федором Губкиным. Похоронили его на Ваганьковском кладбище в Москве, а в памятник вложили металлический валик с записью его исполнения «Цыганской венгерки». И каждый день в двенадцать часов раздавались над кладбищем звуки соколовской гитары. Это дядя Федя Губкин уже после своей смерти играл для живых… Когда умер Григорий Соколов, руководить хором стал Николай Шишкин – курский цыган, любимец писателя Куприна. А от Николая Шишкина знаменитая гитара перешла к дочерям Григория Соколова – Капе и Контралюше. Обычно на соколовской гитаре играла Капа, у нее и оставалась гитара до самой ее смерти. По наследству соколовская гитара должна была перейти к племяннику Коле по прозвищу Паяла. Это прозвище получил он за свой вечно сизый нос, да не решилась Капа отдать гитару Паяле. Хоть и прекрасно играл он, да был горьким пьяницей, и боялась Капа, что променяет он гитару на бутылку водки. Так и перешла гитара в другой род – род Панковых. Досталась она Валентине – виртуозной гитаристке. От Валентины гитара должна была перейти к Николаю Панкову. Сам Федор Губкин дал путевку в артистическую жизнь этому парню. Много раз Николай Панков заменял Николая Шишкина и дирижировал хором. Но шла Первая мировая война, и все считали Николая Панкова пропавшим без вести…

В тысяча девятьсот девятнадцатом году случилось это: хоронили Валентину. Собрались на кладбище цыгане. Оплакали покойную, а потом по завещанию разломали знаменитую соколовскую гитару на щепки, зажгли костерок и сварили на этом костерке кисель. Так и закончилась история соколовской гитары[17].

Часть II

Цыгане в годы нэпа

«Цыганочка» для наркома

С приходом к власти большевиков положение хоровых цыган резко изменилось. Привычный жизненный уклад рассыпался, словно карточный домик. Особенно лихими выдались годы военного коммунизма и Гражданской войны: голод, холод, репрессии – все познали бывшие артисты сполна. Многие были вынуждены менять профессию, вспоминать о навыках лошадиных барышников и гадалок.

И. И. Ром-Лебедев в юности

Очевидец событий И. И. Ром-Лебедев вспоминал:

Наша семья жила более или менее сносно. Мы не голодали. Прислугу рассчитали. Отец через конных цыган иногда раздобывал конину. Это было счастье! Ездил он в числе мешочников куда-то далеко от Москвы, привозил муку, картошку. Мать откуда-то приносила воблу. Ели ее без хлеба и запивали кипятком с сахарином… Известный дирижер московского цыганского хора Егор Поляков в эти трудные дни колол дрова в булочной Гревцева, получая за это кусок хлеба или три-четыре горсти муки.

…Забегали хоровые. Цыганки – растерянные, подавленные: «Что делать?! Пропадаем!»

И вдруг в один из таких унылых дней в наш умолкнувший гостевой зал ворвался всезнающий дядя Вася-Змей:

– Мария Николаевна! Иван Григорьевич! Дождались! Собирайте хор! Луначарский будет нас просматривать… Сам!

Это неожиданное известие