Архэ - Екатерина Витальевна Белецкая

— Фэб отставил пустую тарелку, залпом допил остывший лхус. — Сколько лет работали, никогда такого не слышал. Но вообще ты прав. У меня тоже что-то подобное, знаете ли. Нетерпение что ли какое-то. Ну что, поехали?

— А посуда? — возмутился Саб. — Нетерпение — это хорошо, но за собой кто убирать будет?

— Да ладно тебе, уберем, — махнула рукой Берта.

— Не приучай, — возразил Саб. — Привыкнут еще…

— Этих? — спросила Берта. — Этих уже ничего не исправит. Всё, валите. Если что, мы на связи.

* * *

Главная миссия ордена мистиков — а полетели именно туда, Эр почему-то скинул эти координаты, а не прежние — представляла собой целый комплекс сооружений, находившийся на порядочном отдалении как от Саприи, так и от других поселений, что больших, что маленьких. Он располагался в предгорьях Эстена, гигантского горного массива, и был хорошо укрыт от посторонних глаз: не зная координат, они никогда самостоятельно не отыскали бы эту долину.

— А нас, кажется, воссоздавали не здесь, — с интересом произнес Фэб, когда они, посадив малый катер (ту самую леталку), пошли к ближайшему двухэтажному каменному зданию. — Кир, точно! Мы были в другом комплексе.

— Ну да, в том, который ближе к Саприи. Интересно, — Кир оглянулся. — Раньше Эрл нас сюда не приглашал. Нет, Ит, не спрашивай. Хоронили мы вас тоже не отсюда. Полтора часа лету, я тоже удивился, когда он нам этот адрес дал.

— А откуда хоронили? — с интересом спросил Скрипач.

— Говорю же, из того комплекса, в котором мы все бывали, — объяснил Кир. — И вы в том числе. Почему они нас вызвали в эти гербеня, интересно…

Ответ, впрочем, получили довольно быстро. Встретил их сам Эрл, и его помощник, теург-секунда, моложавый, поджарый англичанин с цепким пронзительным взглядом.

— Простите, что заставил вас поволноваться, — начал, не здороваясь, Эрл, — но я был вынужден в последний момент изменить координаты, и вызвать вас именно сюда. Это закрытая территория, обычно посторонних мы не приглашаем…

— Так в чем причина? — с тревогой спросил Фэб.

— Ох… Вчера я, признаться, планировал несколько иной разговор, но этой ночью мы с Полом в очередной раз стали смотреть состояние счета, и наткнулись на… — Эрл осекся. — В общем, этого в сопровождении не было, но сейчас оно открылось.

— Кто кого сопровождал, я не понял? — раздраженно спросил Кир.

— Та сумма, о которой мы говорили. Там есть сопроводительная информация. Но ее фрагмент, до того закрытый… в общем, лучше вам самим увидеть, наверное. Пойдемте.

* * *

Мистики, оказывается, устроились тут с размахом, масштабы которого оценить снаружи не представлялось возможным. Непримечательное здание, имевшее два этажа, на поверку оказалось верхушкой комплекса, который уходил вниз на двадцать этажей, и был, по словам Эрла, прекрасно защищен. Пока спускались, хранили молчание — говорить не хотелось. Внизу Эрл провел их длинным коридором, и вскоре они вошли в помещение, напоминавшее небольшой круглый зал для собраний. Белые стены, белый пол, один-единственный источник освещения — плафон под невысоким потолком.

— Это наша зона отчуждения, — пояснил Эрл. — Мы редко ее используем, но для данной ситуации… в общем, я сейчас открою то, что мы открыли этой ночью. Послушайте, пожалуйста, это не очень долго.

* * *

Это была считка, самая обычная, среднего качества. Полупрозрачная фигурка — серенький, неприметный человек неопределенного возврата. Фэб, однако, увидев эту фигурку, тут же подался вперед. Понял. Остальные — пока не догадались, впрочем, Ит со Скрипачом сообразили, кто перед ними, тоже довольно быстро.

— Привет, грядущие, — едва ли не весело произнес человечек. — Вы это слушаете, значит, наша затея удалась, и хорошо. Хотя, конечно, радоваться мне лично особенно нечему. Кто я такой? Вероятно, придется представиться. Я бывший мобильный агент второго класса, приписка Орин, больше вам знать, наверное, не обязательно… кто сумеет, тот запросто найдет и мою историю, и моё имя. А кто не сумеет, тому такие подробности не нужны. Наверное, вам интересно, почему я в это ввязался, и есть ли для меня самого в этом какой-то профит. Нет, ничего нет. Да я и не хотел ничего, если честно. Просто помог тем, с кем приходилось работать, в одном деле — да, как раз в том, из-за которого вы сейчас сидите тут, разинув рты, и слушаете списанного агента. Я не знаю, кто вы, я не знаю, что они на самом деле затеяли, но, во-первых, я должен прояснить вам финансовый вопрос, и, во-вторых, проинформировать кое о чем от себя лично. Первое, — голос его обрел жесткость, шутливые интонации пропали напрочь. — Деньги. Большую часть, разумеется, получит орден мистиков, который, надеюсь, и поныне здравствует. Сумма уже распределена, и после открытия блокировки счета автоматически распадется на два блока. Это чтобы не у кого не возникло вопросов, как делить. За вас уже всё поделили. Но, учтите, это произойдет только при благоприятном исходе дела, а вот тут начинается второе, о котором я вынужден буду вас предупредить. В общем, с тем, который был рыжий, шансы действительно есть, потому что умер он позже. А с черным — как принято говорить в их любимом Сонме — полная труба, потому что от момента смерти до момента консервации прошли почти сутки. Так что, дорогие грядущие, как вы сами поняли, ваши шансы для получения этого сладкого куска существенно снижаются. Однако, как опять же принято говорить в Сонме, попытка не является пыткой, так что попробуйте. И да, если что-то получится, то передайте им, что я отказался от тех денег, которые они перекинули мне, в пользу их счета. Они всегда были уверены, что никто не способен к ним относиться… — он осекся. — Относиться иначе, не так, как им казалось. Они думали, что друзей у них не было, и что они меня купили. Если у вас, неизвестные мне грядущие, что-то получится, то пусть они знают: не смотря на то, что мир отвратительная штука, в нем иногда встречается то, в чем они разуверились. Да, причин для того было немало, последней причиной их решения стал поступок Ариана, но мир… — он снова осекся, тяжело вздохнул. — Добро в нём тоже есть. И дружба есть. И любовь. Если бы не любовь, я бы не говорил сейчас здесь с вами. Сколько раз она меня спасала, моя любовь,