Метаморфоза - Эмир Радригес

Олег запихал пропитанные пахучей желтоватой жидкостью простыню и одеяло в большой мусорный пакет. Негодной оказалась и подушка Алисы. Свою подушку тоже выбросил – она пропахла тем отвратительным запахом. Сначала Олег подумал сжечь постельное бельё, но рассудил, что лучше пока не спешить с этим и просто всё герметично запаковал. То же самое он сделал и со спортивным костюмом – к нему Алиса прислонялась щекой. Пакеты он закинул на чердак. Просто не хотелось держать их на виду, но и выкидывать было жалко. Чрезмерная хозяйственность вызывала у самого же Олега смешки. Если не инфекция – только зря выбросит. Достаточно только постирать. А с деньгами в скором времени всё будет туговато.

Матрас Олег вытащил просушиться на солнце, пока то ещё было высоко. Хоть влага улетучилась – запах остался. Проветривание комнат убрало необычный душок из всех комнат, кроме спальни – там, казалось, он безнадёжно впитался в стены и поэтому Олег закрыл туда дверь, чтобы запах не распространялся по дому.

Олег несколько раз вскипятил воду в чайнике, чтобы не растапливать баню, и тщательно вымылся, оттёрся от всей грязи. Оттирался почти до ссадин. Конечно, если это инфекция – уже было поздно проводить обеззараживание.

И эта слишком странная вонь в спальне. Казалось, будто она не имела ничего общего с другими запахами – настолько, что даже не вызывала ассоциаций. Разве что со странным ощущением, когда получаешь кулаком в нос, но и то лишь отдалённо.Это ощущение не было схоже с мясной гнилью, запахом гангрены или какой-нибудь другой мерзостью, но если бы Олега попросили дать наиболее краткую характеристику этому душку, то он бы определённо назвал его «запахом опасности». Настолько он настораживал. Или «чужеродным запахом». Настолько он был чужд восприятию.

Олег отмахнулся от подобных сравнений. Его мышление всё больше и больше склонялось к какой-то паранойе. Недалеко и потерять адекватность. Отвлечься от всего он решил работой.

Большое отставание по проекту. Немереные горы работы – пахать и пахать. Мысль часто возвращалась к болезни Алисы, однако рассуждения эти были неплодотворны, бесполезны и вредны. Зря он мучает себя беспокойством, он же ничего предпринять всё равно не может. Для лучшей концентрации пришлось купить две банки энергетика. Со временем сложные задачи проекта вытеснили из головы негатив, и Олег оказался полностью поглощён работой. В этом и заключался главный плюс тяжёлой интеллектуальной деятельности – она позволяла забыться.

На землю Олега вернуло чувство голода. Хотелось перекусить чем-нибудь серьёзным – последние сутки перебивался только бутербродами, да и супом на обед. Но разве суп – еда? Жижа с травой! Поэтому Олег приготовил себе стейки – ну, или как можно было назвать обычные жареные куски мяса? Олег не был изысканным кулинаром и в терминологии не разбирался, но «стейк» – звучит аппетитно. Сальные, жирные куски румяного мясца, получилось очень сочно.

После такого плотного и сытного ужина Олег плюхнулся за рабочее место и пожалел, что позволил себе так нажраться – теперь мысль шевелилась лениво и медленно. Здесь бы жмахнуть сверху пару рюмок, чтобы кровь совсем уж отчалила от беспокойной головушки к радостным кишочкам, да рухнуть спать крепким сном.

Однако взгляд его остановился на купленной воздушной шоколадке. Очень соблазнительной шоколадке. Сыграть финальный аккорд хорошего ужина или всё-таки проявить дисциплину? Сопротивлялся Олег недолго – поэтому взял плитку в руки. После жирного всегда хочется сладкого! Шоколад снимает стресс. Что может быть лучше шоколадки, а?

Олег отломал кусок, было, поднёс его ко рту… и вдруг остановился. Поры. Отвратительные поры. Много-много-много дырочек в шоколаде. Олег непроизвольно откинул кусочек, словно это было мерзкое насекомое. Ужин подступил к горлу, Олег сделал глубокий вдох. Глаза заслезились, однако рвоту удалось сдержать. Отвратительные поры! От одного вида шоколадки стало дурно и неприятно, будто бы от недостатка воздуха. Голова закружилась, затошнило. Олег поднялся и распахнул окно, летний воздух хлынул в комнату. Олег дышал, упершись в деревянный подоконник ладонями, пытался уняться. Что это такое, мать твою? По телу ходили мурашки, он ощущал неведомую тревогу и желание убраться подальше от этих дыр. Спрятаться где-нибудь, например, с головой в одеяло и лежать не двигаться, забыть обо всём… Олег издал нервный смешок – уж больно ситуация нелепая. Он повернулся к столу, сделал попытку сесть, но всё-таки поднялся снова. Уняться не получилось.

Испугаться шоколадки? Вот умора! Нет, не просто испугаться… Это отвращение, что-то схожее с тем, когда на тебя сваливается откуда-то скользкий таракан или большой пузатый паук. И в то же время ещё отвратительней – прямо до тошноты. До странного отталкивающего безотчётного беспокойства. Съесть ЭТО? Ни за что! Олег тут же вспомнил, как много он за свою жизнь съел воздушного шоколада, и от этой мысли стало ещё дурнее.

На подушечках пальцев оказалось немного подтаявшего от жары шоколада. Олега охватило навязчивое желание вымыть руки, поэтому он направился к умывальнику и долго, тщательно намыливал пальцы, держал их под струёй ледяной воды, растирал и растирал с неведомым фанатизмом, пока суставы совсем не окоченели. Затем он достал резиновые перчатки, в которых обычно мыли унитаз, вернулся в комнату с мусорным пакетом и не без отвращения собрал все куски шоколадки. По пути через кухню, Олег скользнул взглядом по булке хлеба, и его осенило – внутри тоже много таких отвратительных пор! Там всё усеяно порами, маленькими дырочками, пустотами. Олег порадовался, что никогда не ест мясо с хлебом, иначе его бы определённо стошнило от мысли, что эти поры сейчас у него в желудке. Булка полетела в мусорный пакет вместе с хлебной корзиной – Олег посчитал, что эта корзина больше не имеет права находиться в доме. Ведь с ней соприкасались корочка, под которой скрывались тошнотворные поры… Губка для мытья посуды тоже оказалась в пакете. И как теперь мыть тарелки? Можно справиться и пальцами.

Олег на всякий случай обошёл весь дом в поиске пористых предметов, но ничего более не отыскал.