Созерцая собак - Ингер Эдельфельдт

Я убежден, что двое обычных людей, находящихся в одной обычной комнате, способны излучать «психическую нищету», которая переходит в катастрофический ужас.

И все-таки иногда у нас случались «благословенные мгновения», когда мы бывали «счастливы» вместе, и тогда мне казалось, что изменилось все мироздание! Я стал хорошим и любящим человеком, настала другая жизнь!

Иногда безо всякой видимой причины меня охватывало своеобразное и очень насыщенное блаженство, которое почти пугало меня. Чувство было таким нереальным, словно у меня начиналась какая-то совершенно новая жизнь. Есть ли люди, которые проживают в таком состоянии весь свой век, или только «измученные души» ощущают эту головокружительную радость, когда на мгновенье останавливают водоворот жизни?

Но до чего же сложно сохранить в себе это чувство, если рядом с тобой есть кто-то еще! Как не обидеть другого? Лишь один раз, один-единственный раз — но этого мне хватило, — она сказала: «Тебе хотелось бы, чтобы меня постигла участь Эви-Мари».

Я был близок к тому, чтобы утратить рассудок.

Она тотчас попросила прощения, извинилась передо мной раз сто, поняла, что ее слова были как удар кинжала. Но они прочно засели во мне.

Интересно, понимала ли она, что я все время стараюсь бороться? Видела ли, что по ночам я ворочаюсь без сна? Знала ли, что все те вопросы, которых человек старается избежать, беспрерывно терзают меня?

Я хотел бы рассказать о своем воспоминании о той ночи, когда я никак не мог заснуть, несмотря на снотворное. Я встал и, проходя мимо двери в «ее» комнату, услышал какой-то шум и заглянул туда.

Перед моими глазами предстало «ужасное видение», то, что я увидел, было не «человеком по имени Элла», а чем-то иным, произвольный набор органов: «нос», «глаза», «губы», — но в самом факте их существования было что-то бессмысленное и непонятное.

Вы можете объяснить этот феномен?

Хочу подчеркнуть, что это переживание не доставило мне ни малейшего удовольствия, оно было мне неприятно. Оно «нахлынуло» помимо моей воли.

Я пришел туда и на следующую ночь, стоял у ее кровати и думал, кипя от злости: «В том, что я тебя ненавижу, есть и твоя вина, ведь я с самого начала объяснил, что я за человек: мне необходимо жить одному, я сам этого хочу. Я хотел уберечь тебя, уберечь нас обоих. Но ты уговорила меня. Зачем? Ты хочешь умереть?»

Стоя возле ее кровати, я думал, как легко, в сущности, можно умертвить человека. Особенно просто это осуществить его «близким» — есть столько прекрасных способов.

Сделав усилие, я представил себе весь этот процесс: например, как я задушу ее или прикончу ударом в «точку Макса».

Потом, думал я, пока она еще не остыла (вы ведь знаете мое отношение к трупам), я заявлю на себя в полицию. Я во всем сознаюсь, и меня посадят в тюрьму.

Иногда мне казалось, что жизнь в тюрьме и то легче моего жалкого существования. Там не надо принимать решения, ты прекрасно знаешь весь свой «расклад», а если будешь хорошо себя вести, то можешь заняться учебой. Ты знаешь, что наказание когда-то закончится.

Неужели не странно, что я со своей колоссальной потребностью в «личной свободе» соблазнился преимуществами тюремной жизни?

41

Убийцы. О них всегда много пишут. Они завораживают людей.

Разве не странно, что на земле происходит так мало убийств?

Ведь, кроме меня, на свете существует великое множество людей, которых посещают похожие желания и мысли. Люди хотят стать убийцами, но не становятся. Эти люди стоят по ночам возле кроватей своих «возлюбленных», матерей, отцов, а может быть, даже детей и «прокручивают в голове эти мысли».

В каком-то смысле можно сказать, что эти люди переживают героическую борьбу, которая никогда не будет замечена и удостоена вознаграждения.

Даже в объявлении о смерти никто не напишет: «Мужчина сорока шести лет, не убивший свою жену».

Такие вопросы не принято обсуждать.

Быть может, вы думаете, что я вас разыгрываю или преувеличиваю? В таком случае оставьте эти мысли. Мне хотелось бы знать, как человек способен лелеять в себе такие чувства, тогда как на самом деле он должен любить?

Мне приходит на ум и другая мысль: если бы Элла осталась со мной, если бы мы продолжали жить вместе и оказалось бы, что у нее появляются признаки болезни Альцгеймера, то смерть была бы для нее только благом.

Я уже звонил в медицинскую консультацию и узнал, что наследственность при такой болезни далека от стопроцентной вероятности, но риск все же есть.

Мне по-прежнему претила мысль предать Эллу. Казалось, она будет сидеть у меня на шее, что бы я ни делал. Будем ли мы жить вместе или порвем отношения, она всегда будет внушать мне чувство вины.

42

Как получается так, что одни люди творят что угодно, не чувствуя при этом ни тени стыда, а другие, сделав малейший неправильный шаг, едва «преступив мораль», тотчас ощущают такой сильный прилив стыда, что, будь они японцами, сделали бы себе харакири?

Поскольку эти мои заметки начинают приобретать характер «исповеди», я считаю себя в полном праве продолжать исповедоваться.

Вы наверняка подумали, что я снова начну утомлять вас своими размышлениями об «убийстве» и «нечувствительности», но речь пойдет совсем о другом.

Возможно, вы помните, что я писал о юной девушке, которая общалась с М. М. в те времена, когда он начал снимать квартиру Эллы; она понравилась ей, несмотря на свое вульгарное поведение.

Однажды в августе, придя домой, я, к своему удивлению, обнаружил, что Элла сидит на кухне вместе с этой девушкой; они встретились на «Озерном фестивале», который посещали Элла и Анчи, идя на поводу у своего дурного вкуса.

Но к делу это не относится. Рассказываю об этом только потому, что история получила продолжение, о котором мне до сих пор мучительно вспоминать.

И вот эта девушка вновь появилась в отсутствие Эллы.

Я пригласил ее войти и предложил выпить кофе. Элла скоро вернется, сказал я, хотя прекрасно знал, что до вечера ее не будет.

Мне хотелось попробовать «пообщаться» с девочкой, войти в роль доброго «дядюшки Рагнара», вот я и предложил ей кофе с печеньем, как поступила бы на моем месте «тетушка Элла».

Ну как можно одновременно быть двумя совершенно разными людьми? Как можно совмещать в себе два параллельных «хода мысли»?

Один ход мыслей предполагал, что я буду утешать эту девочку, как делала Элла, буду добрым и понимающим взрослым, который внимательно относится к молодежи.

Другой ход мыслей выдвигал на первый план сексуальные фантазии, что, наверное, вовсе не удивительно, если учесть поведение самой девочки.

Я невольно попытался представить себе их сожительство с М. М. Какие услуги она оказывала стареющему учителю и что вообще могло ее в нем привлекать? Может быть, он платил ей? Купил ее? Или ей всего-навсего нравились взрослые мужчины?