Скандальное сватовство герцога - Луиза Аллен

«Послушание и никаких препирательств – это что-то новенькое».

– Зовите меня Верити, – выдохнула она. – А я буду называть вас Уилл. Мы застряли на этой скале надолго – и не сказать, чтобы в полной гармонии, – и я не собираюсь все это время ломать язык о вашу светлость.

– Мисс Вин…

– Ни придворный камергер, ни патронессы «Олмака» нас тут не услышат, не говоря уже о членах гербовой палаты. Мы вполне можем называть друг друга по имени, не вызвав вселенского скандала. – Она умолкла, и Уилл чуть не обернулся спросить, что заставило ее замолчать. – Или, по крайней мере, большего, чем тот, в который мы уже угодили.

Он заметил на кусте терновника ее шляпку – легкомысленный диск из соломки с развевающимися на ветру желтыми лентами – и потянулся за ней.

– Вот, возьмите. К несчастью, она порвалась.

Верити приняла у него убор, тяжко вздохнула, увидев его состояние, и решительно нацепила себе на голову. Пучок блестящих каштановых волос тут же вылез сквозь дыру.

– Скандала не будет, – сказал Уилл, борясь с желанием завязать ленточки в большой бант под ее подбородком и попутно, будто нечаянно, коснуться шейки. – Тут только члены вашей и моей семей. Я все устрою так, что ваше имя не будет скомпрометировано.

Однако отсутствие скандала может не спасти его, если их не вызволят отсюда как можно быстрее. Она вновь погрузилась в молчание, видимо, не осознавала, что им в любом случае не избежать последствий. Неженатый джентльмен, застрявший с юной леди на отдаленном острове с единственной кроватью в однокомнатной хижине, может ожидать только одного требования от ее отца.

Это, конечно же, будет правильно, даже если не слишком удобно.

Хотя бы дети ее любят, подумал Уилл. Отрезвляющая мысль о разгневанном епископе – интересно, чем они гонят будущего зятя к алтарю: посохом или ружьем? – окончательно убила в нем возбуждение. Но вступать в брак с этим странным созданием? Боже правый, за что ему все это?!

– Послушайте, я знаю, вы начнете действовать разумно, как только оправитесь от шока и прекратите пытаться вести себя благородно, – сказала мисс… Верити с таким удовлетворением, что ему вновь захотелось тряхнуть ее. А потом…

– Вот и хижина, – произнес Уилл, сам не зная зачем: строение находилось прямо перед ними.

Интересно, можно построить плот? Вот если бы у него был топор и прочная веревка… А если бы желания были скакунами, попрошайки были бы наездниками. Есть, конечно, дверь. Но не затонет ли она? Он открыл ее и осмотрел.

– Даже не думайте, Уилл, – заявила Верити, увидев, что он пальцами измеряет ее толщину. Как будто мысли его читала. – Это всего на один процент менее опасно, чем пытаться плыть самому.

– Что-нибудь может нарушить ваше спокойствие, Верити? Или вы упорно даете разумные советы при любых обстоятельствах? – взорвался Уилл, позабыв о своих безупречных манерах.

– А вы бы предпочли, чтобы я вышла из себя? – Она замерла, опершись рукой на дверной косяк, застигнутая врасплох на полпути к тому, чтобы в сердцах бросить испорченную шляпу внутрь, и улыбнулась ему: – У меня нет намерения лишаться здравомыслия или притворяться менее умной, чем я есть на самом деле, даже если вы желаете, чтобы я начала лить слезы, размазывая их по лицу платочком. Я понятия не имею, как выпускать пар, если вы ждете от меня именно этого, Уилл.

Было бы куда проще, если бы она и впрямь закатила истерику, признался он самому себе. Опять же, ему приходится полагаться на свои собственные суждения, не принимая во внимание ее, несомненно разумные, возражения. Но эта улыбка – искренняя, задорная, теплая. Он понятия не имел, что она может так улыбаться. И его имя в ее устах…

Уилл придвинулся к ней, не отдавая себе отчета, что он делает.

«А вы бы предпочли, чтобы я вышла из себя?» – мысленно спросила она.

– Вы наверняка знаете, как обращаться с юными девушками, которые со слезами бросаются на вашу мускулистую грудь. Это часто случается? – поддела она его.

Когда кто-нибудь в последний раз дразнил его? Друзья, конечно, но не так, и определенно не с такой вот улыбкой, которая просит его посмеяться вместе с ней над шуткой. Но он ощущал вовсе не веселье. Вожделение вновь захлестнуло его, стоило их взглядам опять пересечься. Ее глаза расширились – не от страха и не от опасения – может, от любопытства? Или возбуждения?

Как он очутился так близко от нее? Настолько, что он мог разглядеть черные крапинки в карих глазах и золотой ободок вокруг радужки.

– Ни разу такого не было, – откашлялся он. – Но мысль интересная.

Он снова подвинулся? Или это Верити? Она подняла руку и положила ладонь ему на грудь.

– Нет? – мягко поинтересовался он.

Ее пальцы двинулись, не отталкивая его, а словно изучая его дыхание.

– Да, – прошептала она.

Уилл склонил голову, и Верити поднялась на цыпочках ему навстречу, ее руки оплели его шею. Единственный раз, когда Уилл целовал благородную девушку, девственницу, был тогда, у пруда, в воскресенье. Остаток рассудка подсказывал ему, что не этого он ожидал. Верити не бесстыдница, но и не застенчива. Она осторожна, но не сказать, чтобы не уверена в себе. Она следует за ним, открывает губы под его требовательными ласками, быстро учится, пускает его язык в свою бархатную теплую пещерку, копирует его движения, исследует.

«В этот раз он пахнет кофе… немного, – подумала Верити. – Но и чем-то еще. Может, мужчиной? Или просто Уиллом?»

Его вкус уже был знаком ей, хотя поцелуй был только вторым. Его язык ласкал ее, и она ответила ему, ошеломленная жаром его рта. Так вот что значит целовать его – это куда более приятно, чем ее опыт пятилетней давности. Каково же тогда было бы заняться с ним любовью?

И вдруг Уилл оторвался от нее, сделал шаг назад, прижал ее к дверному косяку и удержал на месте, положив руки ей на плечи.

«Очень хорошо, а то мои ноги совсем ватными стали…»

– Прошу прощения, – вежливым тоном заявил он.

– Опять? Я думала, мы уже обсудили это у пруда.

«Вам это понравилось, и не смейте отрицать очевидного. Может, я и неопытна, но я знаю, что означают эти перемены в вашем теле, когда вы прижимаетесь ко мне».

Она не произнесла этих слов вслух, но и взгляда не опустила. Начни Верити говорить правду – и она потрясет их обоих.

– Я вновь воспользовался ситуацией.

– Господи, вы просто невыносимый человек! Вы спросили, я сказала «да». Вы меня поцеловали, я поцеловала вас в ответ. Потом вы остановились. Расскажите, пожалуйста, что вы подразумеваете под «воспользовался ситуацией»?

– Вы под моей защитой. И я ни при каких обстоятельствах не должен был целовать вас. Ни тогда, ни сейчас. Джентльмены так себя не ведут, это ошибка.

– Вздор! Это было порывом обычного человека, а вы уже, наверное, давно не позволяли себе быть одним из нас, а не мраморной статуей идеального герцога.