В последнюю очередь - Анатолий Степанов

― Где Первомайская улица? ― спросил Саша.

― Сначала все время по Советской, ― девчонка указала направление, проедете, значит, Кооперативную. А вы к кому на Первомайскую-то?

― К бабушке! ― заорал Саша. ― Какая по счету Первомайская?

Девчонка в уме подсчитала.

― Так, четвертая, наверное.

"Джип" уже несся по Советской. А потом, резко повернув, по Первомайской. Издали увидев крайний дом, Саша вел машину к нему. Не снижая скорости, "джип" вышиб ворота и, в последний раз взревев, замер посреди двора рядом с милой клумбой, на которой росли анютины глазки. Саша рывком открыл дверцу и, сгруппировавшись, вывалился из автомобиля. Щелкнул выстрел. Саша был уже в безопасности: закрытый "джипом", он сидел на земле, привалясь плечом к колесу.

― Слава богу, дома! ― крикнул он во всю глотку. ― Боялся не застать!

― Ты один? ― поинтересовались из дома.

― Как видишь, ― ответил Саша и стремительным броском достиг березы, стоявшей у забора. Выстрел опять опоздал.

― Ты в половине, и я ухожу, ― предложили из дома.

― А что в моей половине?

― Посмотри, ― ответили ему, и брошенный из окна на двор глухо бухнулся круглый саквояж. Саша с отвращением смотрел на его кожаные бока. Спросил отрешенно:

― Вот за это ты людей убивал?

― Ты посмотри, посмотри, что там?

― Что ж, посмотрим, ― пообещал Саша и тут же сделал новый бросок от дерева к поленнице, на ходу подхватив саквояж. На этот раз было два выстрела.

― Портач, ― сказал Саша из-за поленницы. ― Обойма-то небось единственная?

― Тебе одной пули хватит.

― Ты уже четыре выпустил. ― Саша попробовал саквояж на вес. ― Тяжелый майдан-то!

― Рыжье и булыжники. Так я пойду?

― Пойдешь со временем. В браслетах.

― Их надеть на меня сначала надо.

― Вот об этом не беспокойся. Наденут, ― успокоил того, в доме, Саша. И опять перебежал к березе. И снова выстрел.

― Ты для чего бегаешь? ― раздраженно спросили из дома.

― Чтобы ты стрелял. Приедут дяди в синих фуражках, а тебе их и встретить нечем. И мне спокойнее и им хлопот меньше. Но учти, если в течение десяти минут они не появятся, то я убью тебя.

― Или я тебя. Я таких фрайеров не один десяток завалил. А нынче я духовой. Мне терять нечего.

― Не выйдет. Со мной воевать надо. А ты только из-за угла убивать можешь. Бойся меня, мразь, и не надейся уйти отсюда живым.

― Сука!

― Вот теперь тебе должно быть понятно, что убивать меня надо обязательно. Но не получается и не получится. Рука дрожит, ТТ ходит, прицелиться некогда... ― порассуждал вслух Саша и вдруг, абсолютно не торопясь, пошел через двор к "джипу". На этот раз было четыре выстрела подряд. Саша спокойно присел за "джип".

― Перезарядился, ― констатировал он. ― Но больше тебе это сделать я не дам. В общем, наган ты зря Семенычу подкинул. Он точнее. Хотя все от стрелка зависит. А стрелок ты хреновый. Что у тебя там на стволе стоит? Стакан?

Безумная, радостная и расчетливая ярость охватила Сашу. Выдернув из-за пояса парабеллум, но привстал и выстрелил навскидку. Стакан разлетелся мелкими дребезгами. В ответ безнадежно пальнули.

― Лампочка под абажуром, ― продолжал перечислять Саша. ― Слоник на комоде. Кошечка рядом. Ваза с бумажными цветами. Шишечка на кровати.

И все перечисленное под выстрелами разваливалось на куски.

― Понял, как надо? ― сказал Саша. ― Пошутили и будет. У меня в патроннике последний патрон. Для тебя. И я иду к тебе, гад. ― Он рванулся к дому, присел под окнами. Тишина. Подождав, он стремительно кинул себя на крыльцо, схватился за ручку, вместе с дверью ушел в сторону и в продолжении этого движения ногой ударил в ближайшее окно. Прогремело два выстрела ― в дверь и в окно.

― Все. Ты ― пустой, ― объяснил Саша и через сумеречный тамбур шагнул к двери в комнату.

Он знал противника. Вышибая дверь, он нырком ушел вниз. Нож просвистел над ним и вонзился в дверную раму.

Саша поднимался и поднимал пистолет. Тот, кто звался Сергеем, тихонько пятился.

― Руки за голову. Лицом к стене, ― устало предложил Саша. Тот покорно все исполнил.

Саша переложил парабеллум в левую руку, подошел, уперся стволом ему в позвоночник, а правой быстро и ловко проверил, что в карманах, под мышками, за поясом. Из голенища левого сапога вытянул запасной нож. Не торопясь, отодвинул от стола, покрытого вышитой скатертью, стул в чехле, сел. Приказал:

― Обернись. Я тебе в глаза посмотрю.

Тот, кто звался Сергеем, обернулся, бешено глянул.

― Не нравлюсь? ― тихо осведомился Саша.

― Мне бы раньше трехнуться. Подфартило тебе, фрей.

― Знаешь, что мне сейчас хочется?

― Знаю. Из этой дуры мне в качан плюнуть.

― При попытке к бегству, ― пояснил Саша, поднялся и скомандовал: Руки за спину, и пошли.

― Не надейся. Я не побегу, ― пообещал бандит.

Они вышли на крыльцо. Светило солнышко, ласкали взор анютины глазки.

― Бери сидор! ― распорядился Саша. Бандит подошел к саквояжу, послушно поднял его, постоял недолго, затем медленно обернул к Саше жалкое лицо.

― Иди, ― Саша кивком указал на калитку. Бандит обреченно повернулся и, волоча ноги, направился к выходу.

Хлопнула калитка. Бандит по-бабьи взвизгнув, метнулся в сторону и, петляя, побежал через пустырь к железнодорожным путям.

Саша ухмыльнулся жестоко и не спеша стал поднимать пистолет.

Бандит бежал. Саша спокойно, как в тире, поднимал парабеллум.

И вдруг Саша увидел, что навстречу бандиту как раз в створе выстрела поднялась маленькая фигурка.

― Алик, уйди! ― бешено закричал Саша. ― Алик, не смей!

Но Алик посмел. Он стоял и ждал бандита. Бандит остановился, поставил чемоданчик на землю и медленно пошел на Алика. Стрелять было нельзя. Саша отчаянно напомнил:

― Он левша, Алик!

Бандит надвигался. Он был рядом. Молниеносным движением влево Алик спровоцировал бандита на выпад, а сам, уйдя вправо, правой же нанес прямой удар в челюсть. Бандит головой пошел в землю. Но тут же тяжело поднялся и опять пошел на Алика. Алик подпустил его поближе и провел мгновенную серию: прямой в солнечное сплетение, крюк в печень и страшный апперкот в склонившийся подбородок.