Осколки прошлого - Карин Слотер

Почему она всех заставляет думать, что осознанно совершила убийство?

—Я просто не понимаю,— повторила Энди.— Я не знаю, что и думать.

Гордон опять пригладил усы. Это уже становилось нервной привычкой. Он не сразу ей ответил. Он привык очень осторожно выбирать выражения. А тут почва казалась особенно зыбкой. Никто из них не хотел сказать такие слова, которые потом нельзя будет взять обратно.

Твоя мать убийца. Да, у нее был выбор. И она выбрала убить этого парня.

В конце концов он сказал:

—Я понятия не имею, как твоя мать могла сделать то, что сделала. Как могла думать таким образом. Принимать такие решения. Почему она так вела себя с полицией.— Пожав плечами, он поднял руки.— Можно предположить, что ее нежелание говорить об этом, ее злость — результат посттравматического стресса, или, может, эти события вызвали какие-то неприятные воспоминания из ее детства, о которых мы не знаем. Она никогда не любила говорить о прошлом.

Он сделал паузу, чтобы собраться с мыслями.

—Насчет того, что твоя мать сказала сегодня в машине… Она права. Я не знаю ее. Мне непонятна ее мотивация. То есть, конечно, я понимаю, что у нее сработал инстинкт защитить тебя. И очень рад, что он сработал. И очень за это благодарен. Но то, как она это сделала…— Он снова позволил своему взгляду остановиться на экране телевизора. Очередные говорящие головы. Кто-то демонстрировал схему молла, объясняя, каким маршрутом воспользовался Хелсингер, чтобы добраться до дайнера.— Андреа, я просто не знаю.— И он еще раз повторил:— Я просто не знаю.

Энди допила виски. Под пристальным взглядом отца она налила себе еще.

—Многовато алкоголя на пустой желудок,— заметил он.

Энди запихнула остатки сэндвича в рот. Она отправила его пережевываться на одну сторону, чтобы спросить:

—Ты знаешь того парня из больницы?

—Какого парня?

—Который был в кепке с Алабамой и помог маме сесть в машину.

Он покачал головой.

—А что?

—Мне показалось, что мама его знает. Или, может, даже боится его. Или…— Энди остановилась, чтобы проглотить еду.— Он знал, что ты мой папа, о чем большинство людей не догадывается.

Гордон подергал кончики своих усов. Очевидно, он пытался припомнить их короткий обмен репликами.

—Твоя мать знает многих людей в этом городе. У нее много друзей. Что, я надеюсь, ей поможет.

—Ты имеешь в виду в юридическом смысле?

Он не ответил.

—Я связался с адвокатом по уголовным делам, к услугам которого уже прибегал раньше. Он довольно агрессивный, но это именно то, что сейчас нужно твоей матери.

Энди отпила еще бурбона. Гордон был прав: она превысила свою норму. Энди почувствовала, что у нее закрываются глаза.

—Когда я только познакомился с твоей матерью, я подумал, что она — загадка. Потрясающая, прекрасная, сложная загадка. Но потом я понял, что какие бы комбинации ни пробовал, как близко я ни подобрался бы, она никогда до конца не откроется мне.

Он наконец выпил немного бурбона. Но не заглотил его, как Энди, а дал ему медленно прокатиться по горлу.

—Я наболтал лишнего. Прости, милая. Это был непростой день, и я не особо преуспел в том, чтобы облегчить ситуацию.— Он показал на ящик для рисования.— Я так полагаю, ты хочешь взять его с собой?

—Я заберу его завтра.

Гордон внимательно на нее посмотрел. В детстве она просто с ума сходила, если ее художественные принадлежности не были постоянно под рукой.

—Я слишком устала, чтобы что-то делать: сейчас я смогу только заснуть.— Она не сказала ему, что не держала в руках угольный карандаш или альбом с первого года в Нью-Йорке.— Пап, мне поговорить с ней? Не чтобы попросить остаться, а просто узнать: почему?

—Мне не кажется, что здесь я могу дать тебе совет.

Это, вероятно, значило, что не стоит.

—Милая.— Кажется, Гордон ощутил ее подавленность. Он наклонился и положил руки ей на плечи.— Все образуется. Мы поговорим о твоем будущем в конце месяца, хорошо? Так у нас останется целых одиннадцать дней, чтобы сформулировать план.

Энди закусила губу. Гордон сформулирует план. Энди будет делать вид, что у нее еще куча времени, чтобы его обдумать, а потом, на десятый день, она запаникует.

—Сейчас мы возьмем только твою зубную щетку, расческу и что еще тебе точно понадобится, а все остальное соберем завтра. И нужно пригнать твою машину. Я так понимаю, она у торгового центра?

Энди кивнула. Она совершенно забыла о машине. «Хонда» Лоры тоже была там. Обе наверняка уже либо заблокировали[11], либо эвакуировали на штрафстоянку.

Гордон встал. Он закрыл ее ящик для рисования и поставил на пол, убрав его с прохода.

—Я думаю, твоей матери просто нужно побыть какое-то время в одиночестве. Помнишь, как раньше она уезжала кататься?

Энди помнила.

На выходных, когда Энди и Гордон занимались каким-нибудь ее проектом, или Гордон занимался проектом, а Энди сидела рядом и читала книгу, Лора легко могла ворваться к ним с ключами в руках и заявить: «Меня весь день не будет».

Почти всегда она привозила шоколадку для Энди или хорошую бутылку вина для Гордона. Однажды она привезла «снежный шар» из Музея Табмана в Мейконе, в двух с половиной часах езды от дома. Каждый раз, когда они спрашивали, куда она уезжала и зачем, она отвечала что-то в духе: «Ну, знаете, мне просто нужно было побыть где-то, кроме дома».

Энди оглядела тесную, захламленную комнату. Внезапно она стала больше похожа не на пещеру, а на конуру.

Она опередила Гордона, сказав:

—Нам пора идти.

—Пора. Но это я оставлю на веранде у твоей матери.— Гордон убрал в карман бутылку бурбона. Он задумался, а потом добавил:— Ты же знаешь, ты всегда можешь поговорить со мной, родная. Просто я хотел бы, чтобы ты могла делать это, не будучи подшофе.

—Подшофе.— Энди рассмеялась над этим глупым словом, потому что вторым вариантом было заплакать, а ее уже тошнило от слез.— Пап, я думаю… Наверное, мне тоже нужно побыть какое-то время одной.

—Ла-а-адно,— настороженно протянул он.

—Ну, то есть, не до конца жизни. Я просто подумала, что было бы неплохо пройтись до твоего дома пешком.— Ей придется еще раз принять душ, но было что-то привлекательное в том, чтобы погрузиться в эту знойную влажную ночь.— Ничего?

—Конечно. Я попрошу Мистера Мяукинса согреть для тебя постель.— Гордон поцеловал ее в макушку и подхватил пластиковый мешок, в который она свалила свое белье.— Только не задерживайся тут слишком долго. У меня приложение в телефоне говорит, что через полчаса начнется дождь.