Кольцо безумия - Галина Гончарова

– Я, Мечислав, протектор и креатор, принимаю тебя, ронин Питер, под свою защиту. Моя воля – твоя воля. Мое слово – твое слово. Моя кровь – твоя кровь.

В пальцах вампира сверкнул кинжал. Питер взял его – и слегка надрезал себе вену. Мечислав сделал то же самое – и соединил надрезы.

– Да будет по моему слову.

Я сползала в транс. И видела, как на ауре Питера там, где соединялись их руки, появилась замысловатая вязь – что-то вроде красного браслета, широкой полосой обхватывающего руку. На руке Мечислава – тоже, но если у Мечислава оно быстро уходило и впитывалось в ауру, то у Питера – сжималось, расширялось, пульсировало, как живое существо. И смотреть на это было неприятно.

– Можно потрогать?

– Что? Можно…

Я осторожно вытянула вперед руку – и соприкоснулась своей аурой с аурой Мечислава. И ощутила, как между нами проскочила искра. Теперь я знала – что и как сделал вампир. Это была привязка на крови – слабейшего к сильнейшему. И Мечислав мог распоряжаться Питером. Его силой, его жизнью и смертью, вообще мог приказать ему прыгнуть вниз с ближайшей высотки. Клятва заставила бы вампира сделать это… Экзотический вариант самоубийства.

А я ведь повязана чем-то сродни этому браслету…

Печати… они так называются – почему?

Черт, почему я не могу увидеть свою ауру?! А у Мечислава ничего не разберешь. То есть разобрать я могу. И вижу цвета, рисунки, что-то вроде печатей, но что? И как на это воздействовать? Не могу понять…

Пока, – шепнула в глубине души женщина со звериными глазами. – Пока ты еще слаба. Но ты вырастешь. И найдешь способ порвать поводок…

И видит бог, мне этого хочется. Из-за чего я злюсь на Мечислава?! Да из-за того, что мне не оставили выбора! Если бы Печати были моим решением! Осознанным, взвешенным, добровольным! Так нет же! Либо так – либо вампир, которого ты любишь, подыхает в страшных мучениях (если кто не понял, это я про Даниэля). Мило?

Очарррровательно! С большой буквой «Ррррррррры».

Я оторвалась от вампиров. И оказалось, что я мертвой хваткой вцепилась – одной рукой в запястье Питера, а второй рукой в «рубашку» Мечислава. Пришлось отпустить обоих.

– Блин. Совершенно себя в этом трансе не контролирую. Так однажды очнешься – и обнаружишь, что кругом враги…

– Бедные враги, – поддакнул Мечислав. – Ладно. Я так понимаю, что вас надо оставить наедине – и не мешать общаться?

– Какой ты сегодня умный. Эт-то чтот-то! – восхитилась я.

– А какой я изобретательный, – подмигнул мне вампир. Я немедленно покраснела. Хотя его слова можно было истолковать в любом смысле. И вовсе не обязательно в эротическом. Но действует он на меня так! Как валерьянка на кошек! Мечислав улыбнулся еще шире, показывая безупречные клыки.

– Ладно. Сидите здесь. У меня еще дела по клубу. Юля, я хочу, чтобы ты сегодня сопровождала меня на переговорах с певицей и ее продюсером.

– А они уже, да?

– Еще нет. Часа два у вас есть.

Я тут же расцвела и – сцапала Питера за руку.

– Уважаемый друг… кстати, как тебя называть?

– Питер. Можно – Пит. Я вернул себе имя.

– А вот Мечислав – зараза законспирированная. Он мне так и не сказал, как его звали до потери всякой человечности, – пожаловалась я.

Вампир, уже стоящий на пороге обернулся.

– Можем заключить сделку, Кудряшка. Я тебе имя. Ты мне – страстную неделю.

– Жирно будет, – автоматически брякнула я.

– То есть на пару дней ты согласна? – расцвел вампир.

– Нет. И вообще – подожди, скоро и так Страстная неделя[2] наступит, – огрызнулась я. – Недолго осталось, и года не пройдет.

– Мое сердце разбито, – патетически вздохнул Мечислав, исчезая за дверью.

Я потащила Питера к дивану.

– Отлично. Таперича, когда этого надоедалу сплавили, откроем дамский магазин.

– Чего? – удивился вампир.

– Булгакова читать надо, а не один «Плейбой» с зайчиками, – ухмыльнулась я. – На чем мы остановились до твоего отъезда? Чувствовать животных? Вернемся к истокам?

– С удовольствием… Юлька, как же я рад тебя снова видеть…

* * *

Мечислав прислонился к стене рядом с дверью. Отсюда он прекрасно слышал веселый Юлин голос.

– А если так?

– Нет. Ты не должна так напрягаться. Вообще. Позволь ощущениям течь через тебя – и выделяй только самое важное…

– Ничего не получается!

– Я сильно продуцирую любопытство… ты должна была уже заметить и просто так. Давай еще раз! У тебя обязательно получится!

– Давай!

Все ясно. Эти двое по уши в своих способностях. Питер восстанавливает старое. Юля осваивает новое. Ее сила чем-то сродни его – поэтому они и нашли общий язык. А вот он…

Вампир вздохнул (скорее по привычке, чем действительно нуждаясь в воздухе) – и направился к лестнице. Надо переодеться. Скоро приедет продюсер, да еще и звездульку с собой прихватит. И придется вести переговоры.

Мечислав, конечно, лгал. Ему абсолютно не нужна была Юлина компания, чтобы справиться с какой-то Досей. Отшить навязчивую девицу? Так чтобы она приблизиться боялась? И сделать это вежливо?

Да запросто! Это пятнадцатилетним юнцам сложно решать подобные проблемы. На семисотом году жизни (плюс-минус десяток лет имеет значение только до третьего столетия) с подобным справляешься без особого труда. Вопрос в другом.

Мечислав никак не мог разобраться, что происходит между ним и его фамилиаром. Ну не укладывалась Юля в его стандарты. То, что она ощетинивалась каждый раз, когда он к ней приближался, было естественно. Лет десять, не меньше, ей потребуется, чтобы привыкнуть к новому положению. И научиться получать удовольствие от своей власти. И от него тоже. Почему бы и нет?

Силой он ведь никого не заставляет! Что за дурацкое ханжество?! Почему мужчина и женщина, которые нравятся друг другу, не могут оказаться в одной постели? И оказываться там, сколько захотят? Получать удовольствие, доставлять его друг другу… а если вспомнить ощущения, которые вампир испытывает, получая силу от своего фамилиара – в постели между ними будет просто фейерверк.