Стихи для мертвецов - Дуглас Престон

Дженни быстро огляделась по сторонам. Мир тошнотворно раскачивался, и ее желудку с каждой секундой становилось все хуже. Она не может на глазах у такой кучи народа выложить на асфальт пиццу… Но она почувствовала, как рот начинает наполняться слюной, а это могло означать одно: рвота подступила к горлу.

Вот оно: прямо за следующим зданием один из служебных проездов, которые хаотично ответвлялись от бульвара. Не думая больше ни о чем, Дженни пустилась туда со всех ног. Пока она бежала в узкой темени мимо мусорных бачков, источающих зловоние, и дверей, за которыми находились засаленные кухни, свет и шум постепенно уменьшались, и наконец она даже услышала стук собственных каблуков по плитке. Впереди была только тьма и, где-то очень далеко, сполохи света с Оушн-Корт, а еще дальше – с Коллинз-авеню. Удивительно, как всего за несколько секунд реальность может поменяться от сутолоки и толкучки до пустоты.

Внезапно природа остановила ее бег. Дженни прислонилась к ближайшей стене, уперлась в нее рукой для надежности и вернула в мир димсам с морским гребешком, хрустящую утку и клецки из черного риса. Рвота продолжалась и продолжалась, пока внутри не осталось ничего, кроме сухих позывов.

Постепенно жуткая тошнота отпустила ее. Дженни оставалась пьяной, и бока у нее болели, но теперь она хотя бы чувствовала себя человеком. Она сделала глубокий очистительный вдох. Здесь, в темноте, было почти уютно, и Дженни неожиданно почувствовала странную симпатию к этому потаенному уголку. Но такси, заказанное Бет, вероятно, уже пришло. Легкий ветерок зашевелил мусор у нее за спиной, когда она повернулась лицом к бульвару. Она отменит вызов и покажет своим друзьям, что может гулять, как…

И в этот момент шуршание вдруг стало громче – громче, чем бывает от ветра; чья-то рука твердо зажала ей рот; по шее быстро распространилось странное ощущение, а потом ее горло неожиданно наполнилось теплой фонтанирующей, удушающей кровью.

Было уже почти четыре тридцать, когда Пендергаст вернулся в вестибюль. Он не сказал, чем именно занимался в комнате Элизы Бакстер, а Колдмун не стал спрашивать, хотя и обратил внимание, что куртка на агенте оставалась плотно застегнутой на молнию. С учетом высокой температуры в доме можно было предположить, что он устроил себе своеобразную сауну.

Услышав шаги, Янг, хозяин отеля, вышел из кабинета, спросил, не требуется ли от него что-нибудь еще, снова посетовал, что ничем не может им помочь, и объяснил, как доехать до Миллинокета.

Они вышли на жестокий холод и сели в арендованную машину – Колдмун снова за руль. Следуя указаниям Янга и навигатора, они поехали на юго-восток по все более пустынной и плохо очищенной дороге. Время от времени они видели ферму или коммерческое здание, полузасыпанные снегом. Уже начинало темнеть, но Колдмуну было все равно: ночь не могла оказаться мрачнее уходящего дня.

Он заметил впереди желто-красную вывеску, появившуюся из-за деревьев: «Сейвмарт», о котором говорил сержант Уэйнтри. Нижняя часть вывески отсутствовала, вероятно снесенная выстрелом из дробовика, и в образовавшейся пустоте виднелись флуоресцентные лампы.

– Нам лучше остановиться, – сказал Колдмун.

Пендергаст, изучавший фотографии самоубийцы, поднял глаза:

– Что?

– Нужно купить какую-нибудь еду. Уэйнтри предупреждал, что в такое время года работающих ресторанов нам, возможно, не найти.

В сомнительном убогом магазине, который уже закрывался, они были единственными покупателями. Пендергаст казался здесь странно потерянным: в маленькой овощной секции он взял пучок зелени, повертел в руке и положил на место, потом прошел по проходу, вернулся и наконец остановился у полки с травяными чаями.

Он взял упаковку двумя пальцами:

– Кокос, ромашка и страстоцвет?

– На меня не смотрите.

Колдмун быстро сделал свой выбор: банка сардин, энергетическая плитка, лапша быстрого приготовления, четыре упаковки бисквитов «Твинки» и упаковка самого дешевого молотого кофе, какой удалось найти. После этого он подошел к кассе. Пендергаст минуту спустя последовал за ним с пустыми руками.

Когда они вернулись в машину, Пендергаст снова вытащил полицейские фотографии из папки. Более других его интересовал один снимок: полное изображение женщины, висящей на штанге, одна нога верхней частью щиколотки опирается на край ванны, голова набок, путаница волос не может скрыть выпученные глаза.

– И что там? – спросил Колдмун.

Пендергасту потребовалось некоторое время, чтобы ответить.

– Я просто думал.

– О чем?

– О словах, которые вы вчера сказали Пикетту: вам кажется маловероятным, что миз Монтера и Элиза Бакстер обе были выбраны случайно.

– А вам разве так не кажется? Что одна из них, вероятно, была выбрана не случайно?

– И в самом деле. – Пендергаст отложил фотографию. – Я согласен: вероятность того, что обе женщины выбраны наобум, практически равна нулю. Но есть еще и третий вариант.

Колдмун помедлил.

– Вы хотите сказать, не одна, а обе женщины были выбраны не случайно.

– Да. И если это тот случай, то, боюсь, решение нашей задачи может стать либо гораздо проще, либо гораздо труднее.

Колдмун уже стал привыкать к сентенциям Пендергаста, изрекаемым на манер Будды. До сих пор они не обнаружили ни малейших указаний на то, что смерть Бакстер могла быть чем-то иным, кроме самоубийства, или что (если уж откровенно) существует какая-то реальная связь между двумя смертями. Он сдержанно хмыкнул. И не столько увидел, сколько почувствовал, что Пендергаст бросил на него взгляд, прежде чем снова переключить внимание на дорогу.

На парковке вокруг «Скромной скумбрии» стояло удивительно много машин. Когда агенты вошли в вестибюль, причина стала ясна: во время метели, случившейся на прошлой неделе, упавшее дерево вывело из строя электрическую подстанцию и несколько десятков домов остались без электричества. Семьи, у которых не нашлось родственников, вынуждены были устроиться здесь. Увы, сказал хозяин, свободных номеров нет, он даже открыл второй этаж, на зиму обычно закрывавшийся.

Колдмун наблюдал за тем, как Пендергаст, применяя поочередно убеждения, угрозы, мольбы и подкуп, уговорил хозяина уступить им свой номер с двумя двойными кроватями, цветным телевизором и без вайфая.

– Пожалуй, я всегда могу переночевать у своего кузена Тома, – сказал хозяин, засовывая в карман толстую пачку сложенных долларов. – Вы подождите в зоне отдыха, пока я приготовлю кровати и уберу свои вещи. Пару минут.

Зона отдыха представляла собой унылое пространство с заворачивающимся линолеумом, маленькой кухней и огромным бильярдным столом, в настоящее время не используемым. Владелец удалился готовить номер, а Пендергаст и Колдмун подошли к одному из столов.

– Давайте разделим полицейские материалы, – сказал Пендергаст, постукивая пальцем по папке Уэйнтри. – А потом сравним наши соображения.