Неистовый поиск себя. Руководство по личностному росту через кризис трансформации - Кристина Гроф

Свами Муктананда в своем рассказе о встрече с собственной смертью в книге «Игра сознания» ярко описывает не только опыт умирания, но и движение к возрождению:

«Меня ужасала смерть. Моя прана (дыхание, жизненная сила) прекратила свое движение. Мой ум больше не функционировал. Я чувствовал, как прана уходит из моего тела… Я потерял всякую власть над своим телом. Подобно умирающему, рот которого открывается, а руки вытягиваются в стороны, я издал странный звук и рухнул на пол… Я полностью потерял сознание. Я пришел в себя примерно через полтора часа, и мне было забавно говорить себе: «Я недавно умер, но я опять жив!» Я встал, чувствуя глубокий покой, любовь и радость. Я осознавал, что пережил смерть… Теперь я знал, что значит умереть, и смерть больше меня не пугала. Я стал полностью бесстрашным».

У многих людей тема смерти вызывает, по большей части, негативные ассоциации; они верят, что это конец всего, предельное лишение и окончательное возмездие. Они воспринимают смерть как пугающее неизвестное и, когда она приходит в качестве части их внутреннего опыта, они испытывают ужас.

Встреча со смертью может проявляться в различных формах. Одна из них — это конфронтация со своей собственной смертностью. Тому, кто всегда избегает темы умирания, скорее всего, будет трудно справиться с глубоким переживанием, которое показывает человеку, что его жизнь временна и смерть неизбежна. Многие люди подсознательно сохраняют детское представление, будто они бессмертны, и, когда сталкиваются с трагедиями жизни, обычно отвергают их, заявляя: «Это случается с другими людьми. Со мной этого не произойдет».

Когда духовный кризис подводит таких людей к необходимому пониманию своей смертности, они начинают проявлять чрезвычайное сопротивление. Они будут делать все, что угодно, лишь бы избежать этой темы — скорее всего, будут активно пытаться остановить происходящий с ними процесс с помощью лихорадочной работы, чрезмерной общительности, кратких отношений, приема подавляющих лекарств или алкоголя. Быть может, они будут стараться в разговорах избегать темы смерти или высмеивать ее, возвращаясь к относительно безопасным вопросам. Другие могут внезапно начать остро осознавать процесс старения, как своего собственного, так и близких им людей.

Некоторые приходят к неожиданному осознанию, как в случае, который описывает один пациент, учитель по профессии: «В течение какого-то времени я размышлял над проблемой собственной смертности. Мне были знакомы кое-какие идеи христианства и буддизма о непостоянстве всего сущего, но, в действительности, я не считал их чем-то относящимся непосредственно ко мне. Потом настал день, когда взорвался космический корабль «Челленджер». Я наблюдал это по телевизору и видел, как семь астронавтов весело махали провожающим, поднимаясь в космический корабль, который стал их смертельной ловушкой. Они никак не могли знать, что это последние минуты их жизни. Все, в чем они действительно могли быть уверены — это тот момент жизни, и скоро он должен был пройти. Наблюдая эту ужасную драму, я понял! То, что описали философы, правда: наша жизнь эфемерна, и все, что у нас действительно есть — это мгновение настоящего. Ни прошлого, ни будущего — только настоящее».

Такое открытие может стать разрушительным для людей, которые не желают или не способны встретиться лицом к лицу со своим страхом смерти; но оно же может стать освобождающим для тех, кто готов принять факт своей смертности, так как полное принятие смерти может освободить их для того, чтобы наслаждаться каждым мгновением жизни.

Еще одно распространенное переживание — это смерть ограниченного образа мысли или образа жизни. Когда человек начинает изменяться, ему оказывается необходимо отбрасывать некоторые ограничения, которые препятствовали его росту. Иногда это происходит медленно и почти по своей воле, посредством очень выверенной терапии или духовной практики, которая требует от человека сознательного отказа от старых ограничений. Или же это может происходить самопроизвольно в процессе развития.

Однако у многих людей, переживающих духовный кризис, этот процесс бывает быстрым и неожиданным. Внезапно они чувствуют, что их комфорт и безопасность как будто исчезают и они движутся в неизвестном направлении. Привычные способы бытия больше не годятся, но их еще только предстоит заменить новыми. Индивид, который застревает на этой смене, чувствует себя неспособным зацепиться за какие-либо точки отсчета в жизни и боится, что ему окажется невозможно вернуться к старому поведению и старым интересам. Ему может казаться, что все, чем он когда-либо был и что его заботило, умирает, и что этот процесс необратим. Такой человек может быть поглощен безмерной скорбью о смерти своего прежнего «я».

Еще одну форму символической смерти представляет собой состояние отрешенности от различных ролей, отношений, мира и самого себя. Оно хорошо известно во многих духовных системах в качестве главной цели внутреннего развития. Отрешение — это необходимое событие в жизни, которое естественным образом происходит в момент смерти, когда каждый человек полностью понимает, что не может взять с собой в иной мир свое материальное имущество, свои земные роли и взаимоотношения. Практика медитации и другие формы самоисследования позволяют искателям встретиться с этим переживанием до физической смерти, чтобы освободиться и в полной мере наслаждаться тем, что у них есть в жизни.

Поэт Т.С.Эллиот писал:

Чтобы обладать тем, чем ты не обладаешь,

Ты должен будешь идти по пути лишения обладания.

Чтобы стать тем, кем ты не являешься,

Ты должен пройти по пути, на котором тебя не существует.

В буддизме привязанность, или пристрастие, к проявлениям материального мира считается корнем всех страданий, а отказ от нее — ключом к духовному освобождению. Эта идея присутствует и в других традициях, и ее выразил Патанджали в Йога-Сутрах: «Отсутствием всякого потворствования себе в тот момент, когда семена привязанности к страданиям разрушены, достигается чистое бытие».

Более или менее радикальная отрешенность регулярно возникает в ходе процесса самораскрытия и может вызывать тревогу и замешательство. Когда человек начинает преображаться, его отношение к близким, к деятельности, к привычным ролям в жизни тоже начинет меняться. Мужчина, полагающий, что его семья принадлежит ему, вдруг обнаружит, что привязанность к жене и детям лишь приносит ему огромную боль. Он даже может прийти к пониманию, что единственная постоянная вещь в жизни — это изменение, и что, в конечном счете, он потеряет все, что, как он думает, у него есть.

Женщина, которая сильно отождествляется со своей ролью тренера по аэробике, осознает, что она не сможет сохранять свое физическое совершенство всегда и что никакие месяцы напряженной тренировки этого не изменят; фактически, из-за затрат времени и энергии ей становится еще труднее смириться с реальностью. Промышленник, потративший всю жизнь на зарабатывание денег и накопление собственности, с большой неохотой признает, что не сможет забрать это с собой и, в конце концов, все потеряет.

Открытия такого рода могут привести к осознанию того, что смерть, в конечном счете, уравнивает всех, и даже если человек отрицает ее реальность в жизни, она, в конце концов, берет свое. Во время перехода к этому опыту, люди должны претерпеть болезненную процедуру отказа от мирских забот, к которым они привязаны и тем самым увековечивают свои страдания. Процесс отрешения сам по себе — форма смерти, смерти привязанностей. У некоторых людей это побуждение к отрешенности настолько сильно, что они начинают опасаться, не готовятся ли они на самом деле к близкой физической смерти.