Приют Святой Анны - Ребекка Уинтерз

Она поняла, что если не докопается до сути своей боли и не посмотрит в лицо Шейле, то не видать ей покоя. Самое ужасное, что она лишит своего сына дома, где у него были бы и отец, и мать.

Корд хотел сделать еще одну попытку. Он всеми силами старался возродить их брак. Он лег в больницу, чтобы избавиться от своего пристрастия. Остальное было за Эшли. Но ей нужно кое с кем поговорить прежде, чем связать себя обязательствами.

— Я… я думаю, что мне пора одеваться, — сказала она спокойным тоном, не желая обсуждать их личную жизнь в присутствии постороннего.

По тому, как Корд сжал губы, она могла определить, что ее молчание по поводу похода в магазин после врача расстроило его. Он решительно встал и заявил лаборантке, что им надо немедленно вернуться в больницу «Сити-Крик».

Лаборантка тут же выключила прибор. Говоря ей слова благодарности за то, что она так быстро их приняла, Корд вышел с ней за дверь. Их голоса отдалились, но Эшли слышала, как он расспрашивает ее о результатах измерений.

Воспользовавшись тем, что осталась одна, Эшли встала с кушетки и, сняв больничную рубашку, снова натянула брюки и блузу.

Подойдя к регистратуре, она увидела, что Корд уже ждет ее. Взгляд его был настороженным.

— Прежде чем мы займемся чем-то еще, — начала Эшли, — я бы хотела, чтобы мы заехали в приют Святой Анны. Не возражаешь?

Если его и удивила эта просьба, он не показал и виду.

— Нисколько, — проговорил он и повел ее к машине.

Весь недолгий путь до приюта они почти не разговаривали. Корд помог ей выйти из машины, и они одолели ступеньки крыльца четырехэтажного здания из темно-красного кирпича. Эшли прожила здесь большую часть своей жизни. И теперь, когда переступила порог этого дома, у нее защемило сердце.

За столиком у входа сидела незнакомая женщина, но запах дезинфицирующих средств и вареной капусты был тем же самым. Он разбудил в ней массу воспоминаний.

Благодарение Богу, что их сына будут воспитывать его собственные родители!

— Я пойду поищу сестру Бернизу, а ты подожди здесь, в приемной. Я… я ненадолго, Корд.

— Не торопись, — рассудительно ответил он. — Я знаю, что Берниза тебе заменяет мать.

Что-то в его тоне насторожило ее.

— Я не закурю без тебя, если ты об этом беспокоишься, — тихо сказал он.

Эшли вздрогнула от его ледяного тона.

— Такая мысль мне и в голову не приходила. Ты очень понравился сестре Бернизе, когда я представила тебя ей перед нашей женитьбой. Я знаю, что она захочет увидеть тебя перед тем, как мы уйдем. Я скоро вернусь.

Она направилась в помещение, где обычно проходила церковная служба. Когда в то злополучное утро Эшли убежала из дома, она прямиком направилась к сестре Бернизе, которая теперь возглавляла приют Святой Анны. Сестра разрешила ей остаться в приюте, поручив ухаживать за детьми. В течение двух недель она помогла Эшли найти место экономки у миссис Бромуэлл.

Эшли была в неоплатном долгу у сестры Бер-низы. Она была одновременно и матерью, и сиделкой, и наставницей для всех этих сирот, которые, как и Эшли, были бы брошены на произвол судьбы.

Когда она постучала в дверь и услышала в ответ знакомый голос, ее сердце переполнилось нежностью.

Глаза монахини засветились при виде бывшей воспитанницы.

— Эшли, дитя мое! Проходи, проходи. Садись.

— Я не помешала? — спросила Эшли, садясь возле письменного стола.

— Ты прекрасно знаешь, что нет, — покачала монахиня головой. — Сколько времени осталось до события?

— Около трех недель.

— Я хочу знать, когда ты ляжешь в больницу. Сгораю от нетерпения увидеть твоего малютку.

Эшли улыбнулась сквозь слезы.

— Я позвоню вам сразу, как только смогу. Мечтаю, чтобы вы пришли и взяли на руки моего мальчика. Вы будете для него самой лучшей бабушкой.

— Так это мальчик? — довольно засмеялась сестра Берниза, явно польщенная ее словами. Но тут же нахмурилась. — Ты еще не сказала его отцу?

Пожилая монахиня знала все.

— С-сказала.

— Когда?

— В понедельник, — виновато ответила Эшли. Она чувствовала себя десятилетней девочкой, которую застали за каким-то недозволенным занятием. Так бывало, когда она брала к себе в кровать одну из малышек и воображала, что та ее родная сестренка.

Конечно, такое не разрешалось. Но сестра Берниза обычно только улыбалась и просила Эшли отнести ребенка обратно в детскую, говоря, что наступит день, когда Эшли вырастет и у нее будет свой малыш. А до этого времени она должна ждать и учиться быть мамой.

— По крайней мере он теперь знает, — сказала наконец монахиня, глубоко вздохнув. — Так… я вижу, что ты собираешься что-то мне сказать. С удовольствием выслушаю.

Мудрость и доброта сестры Бернизы снискали ей любовь приютских детей. Годы не изменили ее. Она была все той же замечательной монахиней, чуткой и понимающей. Благодаря этим ее качествам, Эшли было легче излить свою душу.

Старая монахиня сидела в кресле, сложив ладони под подбородком, и внимательно слушала ее рассказ.

— Так. Значит, теперь ты переживаешь, что тебе придется встретиться с мачехой твоего мужа, которая все время шантажировала тебя. Ничего удивительного. Эта Шейла напоминает мне одну девочку, которая жила в нашем приюте. Помнишь Маршу?

Марша.

От одного этого имени Эшли стало больно.

— Да, — ответила она дрожащим голосом. — Это та, которая в конце концов сбежала из приюта Святой Анны…

— Совершенно верно. Она была на четыре года старше тебя и очень ревниво к тебе относилась.

Эшли ошеломленно посмотрела на сестру Бернизу.

— Так вы знали это?

— Я замечала. Но мы не понимали, что происходит с этой девочкой.

Оглядываясь назад, Эшли вспомнила, что Марша делала все, что могла, чтобы доставить ей неприятности. Для ребенка ее возраста она была удивительно жестокой и хитрой. Как Шейла…

— Но ты теперь взрослая. Теперь тебя никто не может запугать. Твой муж предлагает тебе разумную вещь. Он хочет показать Шейле, кто она на самом деле. Если ты вернешься в его дом и будешь с ним снова жить, то получишь прекрасную возможность во всем разобраться.

Эшли глубоко вздохнула.

— А если Корд продолжает что-то утаивать от меня?

Сестра Берниза посмотрела на нее проницательным взглядом.

— Тогда разве это не долг твой, как жены, выяснить это?

Об этом Эшли не подумала.

— Да.

— Потому что ты все еще любишь его. Иначе не согласилась бы участвовать вместе с ним в этой программе.