Шило с прицепом - Джейд Дэвлин

Ух епть!!! Мать моя нерпа с тремя глазами! Это что за… едридрызь?! Две едридрызи!

Прииск, судя по всему, был заброшен еще с осени, тяжелые снега почти расплющили холмик старательской землянки, вдавили в грязь остатки лотков для мытья золота, каких-то инструментов и тряпок, среди которых белели обломки костей… а над всеми этими руинами в воздухе висели две черные тени, похожие на страшненькую такую помесь обезьяны и моржа. Пакости слегка подергивались на легком ветерке и то и дело выстреливали во все стороны черные тонкие щупальца, словно трогая воздух в поисках чего-то.

«Хорошие твари, крупные. И при этом к месту привязаны, слишком безлюдно вокруг — не за кого зацепиться. Одни мы бы с ними не справились, но с главой твоего клана — самое то!» — мне кажется или он мысленно облизнулся? Похоже, парень воспринимает этих страхолюдин не более чем как вкусный обед… хм, ну для охотника логично. А по мне, так они редкостно неаппетитно выглядят.

«Странно даже, что за ними никто еще не явился: видимо, Мастеров стало действительно слишком мало. Обычно таких бьют сразу после смерти носителей».

«Тропу запечатали и оставили до весны, не до них было, — сказала вдруг бабка в моей голове. Ну, блин, приехали! Это чего теперь, всегда у меня в мыслях будет толпа народу? — Не пыхти, Мариенвыт, научишься и закрываться, и других слушать, и говорить. Вырастешь — всему научишься. Держи свою маленькую стрелу нацеленной на левого духа. Как только скомандую — бросай его. Дальше он сам справится. Слышишь, мелкий? Твой — левый. Правого дед на острие возьмет».

«Подчиняюсь, Мастер, — подтвердил Скорп. И уже мне дротик сказал: — Вон там, в дымке в районе груди, ядро. Если закинешь меня в него — все закончится очень быстро. Ну или хотя бы рядом с ним, дальше сам доведу».

Я почувствовала, как меня саму постепенно разбирает азарт. Да, все это дико странно и непривычно. Но прико-ольно! Ща я прицелюсь получше… ща-ща!

— Пли! — рявкнула вслух бабуля и метнула деда в цель.

Я тихонько взвизгнула от возбуждения и тоже запулила свою стрелку в черную моржабезьяну. Еще, главное, перехватила его поудобнее и бросила почти правильно, как на барном чемпионате по дартсу. Ух-ух! Бух!

Ух ты!!!

Та обзяморжа, в которую попал дед, заверещала и заклубилась вокруг его древка, скручиваясь в тугую спираль и быстро-быстро втягиваясь куда-то внутрь костяного лезвия наконечника. А та, в которую я запустила наложника, взревела басом, растопырила щупальца на все ущелье и принялась прыгать вверх-вниз, яростно виляя... кхм... низом призрачного туловища.

— Попал, аднака, — сказала где-то рядом бабушка. — Но пропускную способность и емкость надо качать. Покорежили парня в детстве. Сейчас закончим, в стойбище пойдем, править будем, — с этими словами она сняла из-за спины мешок и вытряхнула из него двух… свиномишек.

Узнаю руку деда Алелекэ — он свои сэвены вечно так вырезает, что у него медведь с пятачком и на хрюшу похож. Но эти были вроде деревянные, а вроде и живые. Плюхнулись каждый на все четыре лапы и бодрой рысцой потрусили к месту битвы.

Я опять посмотрела на обзяморжу Скорпа и обнаружила, что мое маленькое, но вредное уже проело основательную дыру прямо посередке призрака. И теперь шустро крутилось там, изображая колючую искру, на которую наматывается чудище. Как если бы кто-то с середины распускал вязаную вещь и сматывал ее в клубок.

— Ай, молодца, ай, умный мужик, — обрадовалась за моим плечом бабушка. — Что не втянул, то намотал! Сейчас сэвен подойдет, поможет, и совсем хорошо будет, аднака!

Мишкохрюши тем временем и правда добежали: один до дедушки, уже впитавшего свою добычу и превратившегося из копья в нормального чукчу, а второй — до почти распущенной на ниточки пакости, в которой жужжал наложник. Его мишкохрюша деловито пробрался в самый центр поредевшего тумана и цапнул стрелку зубами за хвостовое оперение. И зачмокал, обсасывая с него лишние нитки.

Шило странно завибрировало, и по мне прилетело комком эмоций из непонимания и неудовольствия.

«Куда… а мелким?!» — раздалось будто из-под воды.

— Очистим, прокачаем, и сэвен домой возьмете, для детей, — кажется, бабушка тоже услышала его недовольство. — Не жадничай, лопнешь. Сложи лишнее в сэвен, никто не отберет.

«Ум-м-мч…» — сказал прожорливый стрелк и перестал дергаться.

Скорп:

Вернулись мы в ярангу (я уловил, что шатер так называется) тем же путем, разве что намного быстрее да шумно. В крови Мастера бушевал адреналин и часть переработанной мной скверны, что заставляло ее чуть ли не подпрыгивать на ходу и напевать какие-то песенки. Да, хорошая охота… Только странная, до ужаса странная.

Начнем с того, что никакого задания мы не брали. Просто пошли и сами выбрали — на кого и в какое время будем охотиться. Мало того, я даже охотой как таковой это не чувствовал! Такое ощущение, что тварей скверны держали как домашний скот, в огороженном загоне из складки реальности, откуда они не могли и шагу в сторону ступить! Нормальные твари уже давно бы покинули безлюдное место и полетели паразитировать на разумных и расти.

От всех этих странностей пухла голова. Клан, который укрывает скверну от совета призмы и «пасет» тварей? Нет, ржу вам в зад, вы что, шутите? С криминальной планеты в криминальный клан? С другой стороны, ничего плохого они тоже не делают… просто дикая община, со своими законами и методами, странными, как та шкура, но вроде работающими. Не вымерли же окончательно… так что выжить мы тут с детьми, может, и сможем, но на призму путь снова будет заказан, и остальных с таким кланом я точно не вытащу. А Лакоста об этой общине знают? Ржа… как все сложно-то…

Пока мысли роились в моей голове, сам не понял, как снова оказался голый, лежащий ничком на уже знакомой шкуре в странном конусовидном шатре у горящего очага. Эм… мы что, только в таком комплекте и будем сексом заниматься? Я, Мастер и олень? Без оленя вообще табу? Ну, слава прародителям, в этот раз хотя бы без примитивных музыкальных инструментов.

Для дикарской хижины вокруг было неожиданно просторно, чисто и очень приятно пахло какими-то травами. Марина сидела здесь же, на шкуре, положив мою голову себе на колени. По теням от очага, скачущим по стенам, было понятно, что глава этого дикарского клана что-то делает над моей спиной, отчего по позвоночнику пробегают волны тепла. Ну, вроде секса на глазах у здешней старейшины на опостылевшей шкурке не предвидится, и то скверна.

В сторонке покачивалось странное существо, вытянувшее из меня всю лишнюю энергию, которой я с непривычки наглотался так, что чуть каналы себе не порвал. Это живое-неживое, деревянное и пушистое подлезло ко мне под бок и уткнулось в подмышку влажным круглым носом, похожим на большую пуговицу. И сопело там, иногда очень щекотно и мокро вылизывая меня маленьким проворным языком. Это вообще ни в какую ржу не лезет! Живой куб! В смысле — хран кубов, который бегает за тобой сам и еще лижется. Может, я просто попался чернюкам и на мне испытывают галлюциногены? Осушать-то меня уже поздно, ядро давно стабилизировано — перерос. А вот на эксперименты пустить вполне могли.