Роджер Федерер. Биография - Рене Штауффер

40 в спокойном квартале Мюнхенштайна Вассерхаус. Соседи любят этого увлеченного спортом мальчишку. Он всегда приветлив, вежлив, хорошо воспитан и уверен в себе, но никогда не зазнавался. И у него всегда с собой мяч, которым он стучит об землю, идя по улице, поэтому его приближение все слышат издалека. «Он был хорошим мальчиком, – вспоминает Роберт, – но если что-то было не по нем, то мог быть довольно агрессивным. Проигрыши даже в настольных играх представлялись для него настоящей катастрофой». Это подтверждает и сестра Роджера Диана: «Иногда он в ярости разбрасывал фишки и кубики по всей комнате».

Маленький Роджер все чаще напрашивался с родителями в теннисный клуб. В три с половиной года мальчик уже начинает отбивать ракеткой мячи через сетку. Родители играют с ним в футбол, настольный теннис, сквош. В четыре года он уже может отбить на корте через сетку двадцать-тридцать мячей подряд. «У него была невероятная координация», – рассказывает отец.

Роджер может часами молотить мячом по стенке спортзала, гаражным воротам, стене своей комнаты или шкафу. От этого страдают картины на стенах и посуда. Он не щадит даже комнату своей сестры. Диане нелегко с братом: «Когда я сидела у себя с друзьями, он все время прибегал ко мне в комнату, орал, снимал вторую трубку, если я говорила по телефону. Это был действительно маленький чертенок».

Стены и дверь его комнаты в мансарде украшают плакаты со звездами баскетбола Майклом Джорданом и Шакилом О’Нилом. Рядом с ними висит Памела Андерсон – спасательница из Малибу. Роджер пробует себя в горных лыжах, борьбе, плавании, скейтборде, хоккее, гандболе, баскетболе, настольном теннисе. Время от времени он играет с соседними мальчишками в бадминтон через забор в саду. Больше всего его привлекают игры с мячом. Каждую свободную минуту он старается проводить на воздухе. Спокойно сидеть и сосредоточенно трудиться в классе – это не для него. Игра на пианино его также не интересует. «Я некоторое время ходил раз в неделю к учительнице музыки, но в голове у меня был только спорт. Однажды мне надо было выучить одну песню. Когда я пришел на урок, учительница спросила: “Ну что, Роджер, опять не упражнялся?” Я ответил: “Нет, я был на футболе и теннисе”. Тогда она сказала: “Давай попробуем еще раз”».

Его любимыми видами спорта становятся теннис и футбол. Он регулярно играет и большим мячом, даже в кухне с матерью. «После обеда, перед тем как идти в школу, мы часто играли друг с другом в футбол. Кухня была довольно длинная, и там были две двери, которые изображали ворота, – вспоминает она. – Игра шла без обмана до десяти голов. У нас разыгрывались настоящие сражения. При этом я никогда не поддавалась и не подыгрывала ему из жалости».

Вместе с тем тренировать своего сына на теннисном корте она отказывается по двум причинам: «Я считала себя недостаточно компетентной для этого, и, кроме того, у меня бы терпения не хватило. Он очень непоседлив, пробовал всякие хитрые удары, не мог просто нормально отбить мяч. Для матери это уж слишком». По словам Линетт, он даже в самом юном возрасте всегда делал что хотел и пытался определить границы допустимого, будь то в школе, дома или на спортивной площадке.

«Это был очень живой ребенок, просто сгусток энергии, и поэтому с ним порой бывало нелегко». Однако все это делается без злого умысла. «Он всегда был весел, открыт, доброжелателен, и дело редко доходило до взрыва». Когда его принуждают к чему-то, что ему не нравится, он может отреагировать резко. Если какое-то дело наводит на него тоску, он пытается поставить под сомнение его необходимость или просто перестает им заниматься. Когда отец пытается давать Роджеру советы на теннисном корте, тот даже не удостаивает его взглядом.

Роберт и Линетт Федерер – идеальные родители для увлеченного спортом мальчишки. Они дают ему возможность выплеснуть энергию, но ни к чему не принуждают. «Ему нужно было просто двигаться, иначе он становился совсем несносным», – говорит Линетт. Вместе с мужем она старается приучить его взаимодействовать в группе с другими участниками, поэтому его достаточно рано записывают в футбольный клуб Concordia.

Он может часами смотреть теннис по телевизору. Мать просто поражается, какие детали он при этом умудряется подмечать. Первым теннисным кумиром для него становится Борис Беккер. Когда Беккер в 1985 году одерживает свою первую победу на Уимблдоне, в Германии по этому поводу начинается массовое теннисное помешательство, Роджеру всего четыре года. В 1988 и 1990 годах Беккер дважды уступает в финалах Уимблдона шведу Стефану Эдбергу, мальчик проливает горькие слезы. «Теннис вскоре стал моим самым любимым видом спорта, – вспоминает Роджер. – Там всегда чувствовалось напряжение, и только от меня самого зависела победа или поражение».

Несмотря на то что родители уже давно отметили его ловкость и координацию, они не видят в сыне будущую звезду футбола или тенниса. По их мнению, ребенку просто надо на что-то тратить энергию. «Мы не слишком переживали, не строили утопических ожиданий и подходили ко всему реалистично, – описывает Роберт Федерер то время, когда уже стало ясно, что у Роджера недюжинный талант. – Хотя многие называли его суперталантливым спортсменом, мы не видели его на вершине Эвереста. Мы просто хотели поддержать сына, но в то же время требовали от него дисциплины и усердия».

При этом они уже с детства предоставляют ему большую самостоятельность. Он один ездит на велосипеде из Мюнхенштайна в Базель в теннисный клуб Old Boys. «Мы давали ему жить», – рассказывает отец. Однако Роджеру приходится соблюдать определенные правила. Если он прогуливает тренировки, это вызывает у родителей недовольство. Они также не готовы постоянно мириться с его взрывным темпераментом. Отец вспоминает: «Когда он однажды начал хулиганить на тренировке, я дал ему два франка и сказал: “Ты знаешь, где остановка трамвая. А я сейчас один пойду домой”». Когда Роджер порой перегибает палку, родители в наказание берут его с собой на дачу, где он должен собирать камни на грядках.

В школе он не лентяйничает откровенно, но и не проявляет больших амбиций, поэтому успехи довольно средние. Домашние задания – вечная причина недовольства. «Он ни под каким предлогом не хотел их делать. Я была рада, когда он наконец окончил школу, – вспоминает Линетт. – Он не был дураком, но учеба его мало интересовала. Предметы, которые ему нравились, например географию, он усваивал легко. Но другие… Поэтому я сегодня удивляюсь тому, как хорошо Роджер говорит по-французски. Он никогда не хотел учить слова».

При этом дома благодаря усилиям