В обмен на рай - Вайолетт Лайонз

— Вовсе нет. Знаешь, я могу улыбаться и обмениваться рукопожатиями с коллегами по бизнесу или людьми, с которыми хочу заключить сделку; я могу работать с ними весь день, смеяться, обедать, но никогда, слышишь, никогда не стану доверять им! Я знаю, что они только и ждут моего промаха, малейшей заминки, малейшего намека на неблагополучие, чтобы вонзить нож мне в спину.

— Это не бизнес!

— Разве?

Лоренцо снова откинулся на спинку кресла, свел длинные пальцы и на мгновение прижал их к губам.

— Мне пришло в голову, что так оно и есть. Речь идет о цивилизованной сделке.

— Цивилизованной! — фыркнула Джесс. — Ты понятия не имеешь, что это такое!

— Я считаю, что предлагаю тебе очень выгодный обмен, — сказал Скарабелли с дьявольской улыбкой, от которой по спине Джесс побежали мурашки. — Я предлагаю тебе свое время, свое внимание, свое общество. Материально ты будешь иметь все, что захочешь. Стоит только попросить. Я удовлетворю твой малейший каприз.

Материально… А эмоционально? Джесс знала, что у нее не хватит сил задать такой вопрос. В глубине души она уже знала, что после ответа Лоренцо у нее разорвется сердце.

Вместо этого она заставила себя спросить:

— А что мне придется делать взамен?

Джесс знала ответ и на этот вопрос. Он последовал незамедлительно.

— Делить со мной жизнь и постель. Если мне понадобится присутствовать на приеме, на обеде, на вечеринке, ты будешь рядом. Будешь ходить со мной в театр, в оперу, исполнять роль хозяйки дома. На людях ты будешь женщиной, о которой мечтает любой мужчина. Роскошной, элегантной, красивой… — За этим последовал долгий чувственный вздох. — Очень красивой. Я буду одевать тебя в тончайшие шелка и бархат, увешаю драгоценностями. Тебе нечего будет желать.

Джесс отчаянно хотелось остановить его. Она не хотела слышать этого. Не могла вынести подробностей того, как Лоренцо сделает из нее куклу. Но у нее не было сил говорить. Оставалось лишь сидеть молча, смотреть в его гипнотические глаза и внимать чарующему низкому голосу с небольшим акцентом.

— Но где бы ты ни была, каждый будет знать, что ты моя. Каждый будет знать, что по окончании вечера ты уедешь со мной. Что в эту и каждую другую ночь ты будешь спать со мной. Что я тот мужчина, который тебя обнимает и целует. Я буду единственным, кто занимается с тобой любовью. Единственным, кто знает твое тело настолько близко, как будто на твоей коже стоит мое клеймо. Я, и только я, буду владеть твоей красотой.

— Пока не устанешь от меня.

В мрачной, циничной улыбке Лоренцо не было ни капли тепла.

— Если ты будешь умницей, — а я в этом не сомневаюсь, радость моя, — понадобится очень много времени, чтобы меня перестало влечь к тебе… Ну что, каким будет твой ответ?

Разве можно было согласиться на такое? Стать любовницей Лоренцо? Разве это не значило бы продать свою душу ради краткого мига наслаждения? Все внутри восставало от этой мысли. У Джесс подкатило к горлу, и она была вынуждена проглотить слюну, прежде чем ответить.

— Джесс… — поторопил ее Лоренцо, видя, что молодая женщина не может найти слов для ответа.

Она дважды открывала рот, чтобы сказать… Что? В голове не было никаких мыслей, и потому оба раза ей отказал голос. Джесс молча смотрела на него потемневшими серыми глазами.

— Наверно, тебе нужно подумать.

Лоренцо одним гибким движением поднялся с кресла, посмотрел на золотые наручные часы и нахмурился.

— Мне действительно нужно идти. Но на завтрашний вечер я заказал столик у Ника. Приходи в половине девятого. Увидимся там…

— Ни за что!

Гнев заставил Джесс выпрямиться и решительно посмотреть ему в лицо.

Непоколебимая уверенность Лоренцо в том, что она без звука согласится с его планами, стала последней каплей. Скарабелли действительно считал, что она с благодарностью ухватится за его хладнокровное предложение, согласно которому умирающему с голоду человеку обещали крошки с барского стола, действительно думал, что она, столько надеявшаяся, столько мечтавшая, удовлетворится такой малостью…

Но хуже всего было то, что она испытывала искушение. Размышляла над его бессердечным предложением и вытекавшей из него эмоциональной смертью.

Все, хватит!

— Я не приду.

Быстрая улыбка, короткая, как вспышка неона, ставившая под сомнение искренность Джесс, окончательно взбесила его.

— Буду ждать в ресторане полчаса, не больше…

— Можешь ждать хоть до посинения! Я не приду! То, что ты предлагаешь, это не связь, а рабство! Ты покупаешь, а я продаюсь!

— Джесс, ты преувеличиваешь. В наше время это самое обычное дело. Сейчас так живут многие пары.

— А мне это не подходит! Пусть я для тебя недостаточно современна, но такие отношения меня не устраивают…

— Я не прошу ответа немедленно, — пресек ее тираду Скарабелли, заставив Джесс пролепетать что-то неразборчивое. — Потерплю до завтрашнего вечера.

Он направился к двери, но у порога остановился, обернулся, прищурился и смерил Джесс пристальным взглядом.

— Я уйду из ресторана ровно в девять. Если ты понимаешь свою выгоду, то придешь.

Ты никуда не пойдешь!.. Джесс повторяла себе это в тысячный раз после ухода Лоренцо. Она и думать не хотела о том, что пойдет в ресторан. Не оставалось никаких сомнений: на самом деле Лоренцо задумал отомстить ей за неверие в него и в его любовь. Так неужели она позволит ему довести эту месть до конца? Ни под каким видом! Она не собиралась соглашаться на его предложение. Пусть сидит там один, ждет свои полчаса, а потом катится на все четыре стороны! Он не увидит ее — ни завтра, ни когда-нибудь!

Но на этом месте ее решимость слабела и исчезала.

Что с ней будет, если она больше никогда не увидит Лоренцо? После пережитой боли, сосущего чувства потери, острой бессмысленности каждодневного существования, которое она вела после того, как Лоренцо ушел из ее жизни, разве можно было снова пройти через это?

Могла ли она отвергнуть последнюю возможность удержать его, какими бы ни были выставленные им условия? Хуже того, зная, что она сама виновата в случившемся? Лоренцо готов продолжать отношения, а она повернется к нему спиной?

Но то, что он предлагал, не было теми отношениями, о которых она мечтала!..

Однако рассчитывать на осуществление мечты не приходилось. Ничего лучшего ей не предлагали. Либо так, либо никак. «Никак» она уже жила и знала, что это хуже ада.

Когда Джесс позвонила Лоренцо, чтобы сообщить хорошую новость о признании Кэти, он держался холодно и отчужденно. Но больше всего Джесс расстроило то, что он не позволил прийти к нему на квартиру и решительно отверг предложение приехать в дом ее отца.