О чем не знала невеста - Келли Хантер

– Я хочу сделать турецкую баню в коттедже, который мы купим на берегу тихой речки.

– Мы покупаем коттедж?

– На берегу тихой речки. Чтобы я могла с утра плавать на каяке, а ты мог бы, проснувшись, сразу надеть пояс для инструментов. – Отец Трига был плотник-строитель. Его старший брат тоже работал в строительстве, и Триг частенько проводил школьные каникулы с поясом для инструментов на талии. Лену терзали навязчивые подозрения, что отец Трига страшно переживал, что Уэсты увели его сына из семейного бизнеса.

– Ты хочешь, чтобы я взялся за инструменты?

– Только в то время, когда ты не стоишь на защите национальных секретов. А когда на берегах тихой речки станет слишком жарко, ты сможешь снять рубашку. Я даже могу сделать календарь с твоими фотками в таком виде. Будешь мистер всех месяцев от января до декабря.

– Ты не позволишь.

– О, я позволю. Можешь не сомневаться.

Ее муж улыбнулся своей широкой счастливой улыбкой.

– Я скучал без тебя, – сказал он. Потом его взгляд скользнул на Ленин палец с обручальными кольцами, и улыбка погасла. – Как твоя голова?

– Шишка начала уменьшаться. – Она взяла его руку и провела ею по своему затылку. – Потрогай.

Триг потрогал. Черт, как приятно его прикосновение. Лена закрыла глаза и наклонила голову назад, положив ее на его большую руку.

– М-мм.

Он быстро убрал руку и передвинулся на другую сторону стола.

– Ты самый стеснительный человек в том, что касается физического контакта, – хмуро сказала Лена.

– Таковы предписания врача.

– Сегодня же специально съезжу туда, чтобы он отменил эти запреты.

– Ты до сих пор не все помнишь.

– Я каждый день вспоминаю что-нибудь еще. Немного. Пока я не могу работать по состоянию здоровья. Физически.

Триг пробурчал что-то неразборчивое.

– Я оказалась легкой добычей для тех карманников. Ковыляла, как подстреленная утка. Разведка больше не допустит меня до оперативной работы. Да я и сама не уверена, что хочу к ней вернуться, если все, на что я способна, – это быть обузой. Мне нужны новые перспективы. Возможно, даже другая профессия. – Лена с любопытством посмотрела на него. – Ты никогда не думал о том, чтобы сменить работу?

– Пока нет.

– Но ты же занимался офисной работой.

– Ты это помнишь?

– А ты нет?

– Да. – Триг потер висок.

– Ну и как?

– Анализировал большое количество информации.

– Скучно?

Триг нехотя кивнул.

– Ты можешь вернуться в поле.

– Что? И бросить тебя одну в маленьком домике на реке? Кто же будет украшать крышу к Рождеству?

Значит, он думал о том, чтобы сменить работу, из-за того, что она вынуждена сменить свою. С одной стороны, Лена с радостью думала о том, что ее так сильно любят. С другой стороны, ее пугало, что он готов пойти на жертвы ради нее. Она не хотела быть ему в тягость.

– Ты хочешь украшать к Рождеству крышу? – тихо спросила она.

– Я хочу украшать все.

Может быть, настало время осуществить свои давнишние мечты?

– Маленький домик на реке – это потом. Я думаю, нам нужна большая старая ферма с сараями, где можно держать все игрушки и украшения, когда они не используются. А если жить на реке, то я хочу катер. Быстрый. Я могла бы участвовать в гонках на катерах.

– Да, это точно придаст мне смелости оставлять тебя одну.

– Ты тоже можешь участвовать в гонках. У меня есть доля в самолете, которую я могу продать.

– Прямо сейчас, – сухо сказал Триг.

– А что? Я думаю сегодня же позвонить Джареду. Или Поппи. И еще мне на телефон пришло сообщение от какого-то человека, только его имя мне ни о чем не говорит. Эймос Картер.

Триг нахмурился:

– Дай мне его посмотреть.

Она протянула ему свой телефон. Триг прочитал сообщение и нахмурился еще сильней.

– Кто он?

– Это с твоей прежней работы.

– «Джерико-3», Милта Бодрум Марина, – сказала она. – Это название корабля или ракеты?

– Я не знаю.

– Нам это интересно?

– Мне – да. Я разберусь. У тебя сотрясение.

Лена отхлебнула чай.

– Я до сих пор не помню, как выходила замуж.

Триг сердито посмотрел на нее. Лена опустила взгляд. Ей хотелось вспомнить. Она пыталась.

– Я хочу сказать, если я вдруг это не вспомню, мне хотелось бы повторить церемонию. Как ты думаешь, наши родственники согласятся?

– Я думаю, твои готовы ради тебя на что угодно. А моих можно убедить.

– А ты готов на все ради меня?

– А тебе действительно надо об этом спрашивать? – Он смотрел ей прямо в глаза.

Лена первой отвела взгляд.

– Ну да. Вполне возможно, – хриплым голосом сказал Триг. – Поправляйся, а там посмотрим.

– Ты имеешь в виду мою ногу.

– С твоей ногой все идет как нельзя лучше. Ты отлично можешь плавать на каяке или участвовать в гонках на катере. Мне нравится, что ты заговорила об этом.

– Пообещай мне. Пообещай, что будешь гонять со мной.

– Триг усмехнулся и положил руку на сердце.

– И не жди, что я дам тебе фору.

– Если попытаешься, я очень обижусь. Так какой у нас план на сегодня? Я знаю, ты говорил, что, если моя память не улучшится, мы полетим домой. Но она улучшается. Я вспомнила, как ты работал в разных местах, чтобы заработать деньги на свой кайт. Ведь это правда?

– Правда.

– Тогда я хочу остаться здесь. Может, нам удастся вернуться к нашим планам. Медовый месяц. В любом случае проведем время вместе.

У Трига сделался такой вид, как будто еще немного, и он начнет возражать.

– Конечно, после того, как врач снимет свои запреты.

– Ты такая послушная.

– Разве я не всегда такая?

Триг чуть не подавился своим кофе.

– Да нет. Я думаю, это побочный эффект сотрясения мозга, как и то, что ты не помнишь массу других неприятных ощущений.

– Но тебе больше нравится, когда я послушная? Я больше нравлюсь тебе такой, какая я теперь, чем той, какой я была раньше?

Триг задумался, прежде чем ответить.

– Ты и раньше бывала разной. Сначала ребенком, потом товарищем по оружию. Потом ты пыталась заставить свое тело работать, как раньше. Ты панически боялась, что этого не случится, но еще больше ты боялась, что те, кого ты любишь, отступятся от тебя. Тебя трудно было вывести из этого состояния. Хотя любить тебя было еще трудней. А потом ты стала такой, как сейчас. В тебе очень много от той, какой ты была до ранения, но теперь ты стала как-то мягче и более уверена в себе. Наверно, я уже привык к тебе такой.