Динозавры России. Прошлое, настоящее, будущее - Антон Нелихов

Наконец, есть четыре крошечных и решительно непонятных позвонка. У них отростки, каких вообще нет ни у каких известных нам рептилий. Это не ящерицы, не крокодилиформы, не хористодеры, не динозавры и не птерозавры. Это какие-то небольшие рептилии, но какие, совершенно неизвестно. Что-то удивительное и новое.

Самая обширная часть коллекции – остатки черепах: более десяти тысяч отдельных фрагментов панцирей и костей. При желании за один полевой сезон эту коллекцию можно увеличить раза в два. Такая ситуация уникальна даже для ныне живущих черепах, а уж тем более для вымерших.

Почти все остатки – фрагменты панцирей, впрочем, хватает черепных и посткраниальных костей, из которых можно собрать не один комплект скелета. Есть и три полных панциря, в том числе со спинными и брюшными щитами.

Остатки принадлежат черепахе нового вида из рода аннемис (Annemys). Род неплохо представлен в местонахождениях средней и верхней юры Азии – в Киргизии, Монголии, Китае.

Размером и формой березовский аннемис напоминал современную болотную черепаху.

Максимальный размер его панциря – 30 сантиметров.

Березовские аннемисы жили в мелководных водоемах, были малоподвижными. Судя по узким челюстям, питались мелочью: сонной рыбой, личинками, насекомыми, моллюсками. Шея у них была короткой, неповоротливой. Может, они уже умели втягивать голову в панцирь, но вряд ли полностью.

«Были невзрачными, ничего особенного. На них никто бы не обратил внимания: черепахи и черепахи. Разве что хвост мог быть длинный, как у других примитивных черепах, но пока это предположение, целых хвостов в Березовском не найдено, только отдельные хвостовые позвонки», – шутит специалист по черепахам И. Г. Данилов.

Он полагает, что аннемисы еще не умели плавать и, вероятно, просто ходили по дну. Сейчас так делают каймановые черепахи, живущие в Северной Америке. Возможно, аннемисы дышали так же, вставая на задние конечности и вытягивая шею вверх. Это могло ограничить их ареал мелководьями и не позволить заселить глубокие водоемы.

Пару сюрпризов преподнесла каталогизация остатков.

Во-первых, на них не нашли следов укусов, хотя кто-то должен был питаться черепахами. Коллекция показывает странное: на березовских аннемисов никто не охотился.

Во-вторых, стала очевидна фантастическая изменчивость аннемисов. У них нестабильны все элементы скелета, от особи к особи меняется что угодно: форма пластин, морфология костей. К примеру, базисфеноиды – часть основания черепа. В коллекции более двухсот базисфеноидов (это остатки двухсот голов от двухсот черепах). Базисфеноиды считались очень стабильной структурой, которая противится любым изменениям. Но такое верно только не для березовского аннемиса, тут базисфеноиды самые разнообразные. Некоторые вариации не наблюдали ни у каких других черепах: ни у вымерших, ни у современных.

Нагляднее всего изменчивость проявилась на пластинках панциря. У черепах панцирь покрыт роговыми щитками, которые в геологической летописи не сохраняются (как обычно не сохраняются кожа и перья). Но эти роговые щитки оставляют на костных пластинках следы крепления, которые выглядят как неглубокие бороздки. У аннемисов бороздки абсолютно хаотичны. На разных образцах они идут в разные стороны, они любой толщины и глубины. На одной костной пластинке бороздка изгибается вправо, на другой влево, на третьей лежит прямо, как по линейке, на четвертой ее вообще нет. Если бы не гигантская выборка, доставившая массу «переходных форм» между крайними вариантами, можно было бы описать для Березовского пять-шесть видов аннемисов. За эту особенность черепаха получила название аннемис изменчивый (Annemys variabilis).

Кроме аннемиса, здесь обитала еще одна черепаха. От нее найдены всего две кости и одна пластинка. Черепаха более крупная и примитивная, чем аннемис. Увы, ничего определенного про нее сказать пока нельзя.

Есть еще один странный образец: фрагмент панциря, покрытый пупырышками, как кожица огурца. Вначале решили, что это не аннемис, а другая черепаха, но гистология не подтвердила данное предположение. Пупырчатый панцирь принадлежал уродливому аннемису, у которого случился генетический сбой во время роста костной ткани.

Богатый материал заставил вспомнить про странный этап эволюции черепах, который пришелся на середину юрского периода, на пресловутый провал в летописи.

Полвека назад сильную изменчивость у юрских черепах заметил Л. А. Несов. В местонахождении Таш-Кумыр в Киргизии (пограничные отложения средней и верхней юры) он собрал несколько панцирей, приняв их за отдельные виды черепах. Дополнительные сборы дали целый ряд «переходных форм» и показали, что вид один. Открытие шокировало Несова, он попробовал понять, почему черепахи так изменчивы, и предположил, что в середине юрского периода у них началось стремительное видообразование, которое затем привело к появлению нескольких крупных групп. По его мнению, в Киргизии удалось поймать самое начало процесса: когда один вид пытается заполнить разные ниши, что приводит к увеличению разнообразия и заканчивается разделением изначального вида на куст новых видов, а затем родов. «Видимо, в Березовском мы тоже захватили раннюю диверсификацию», – говорит Игорь Данилов.

Ситуация похожа на эволюцию знаменитых галапагосских вьюрков. Сейчас на Галапагосских островах обитают самые разные виды, в том числе остроклювый земляной вьюрок (Geospiza difficilis serpentrionalis), который питается кровью других птиц, клювом пробивая их кожу. Все они возникли от одного предка, долетевшего до островов, а затем разделились на множество видов по типу питания и, соответственно, форме клюва.

Аннемис такой же базовый предок, как изначальный вьюрок. С него начиналось разделение на множество родов.

Сейчас один водоем в субтропиках может населять десяток видов черепах, они столь же разнообразны, как рыбы. В середине юрского периода экологические ниши заполняла одна, очень пластичная черепаха. И сложно понять, где кончается ее видовая изменчивость и начинается новый вид. Кажется, это общая закономерность, которую наглядно показала гигантская коллекция из Березовского.

Амфибий в Березовском уже четыре. Три хвостатые описаны по первому позвонку – атланту. Для амфибий это единственный шейный позвонок, он такой же информативный, как зубы маммалиаформ.

У большинства животных есть очень сложно устроенные элементы, которые отражают много морфологических структур. Это своего рода природный паспорт. Для хвостатых амфибий таким паспортом служит атлант. По другим позвонкам ничего описать бы не удалось.

Атлант урюпии (Urupia monstrosa) размером с горошину. Животное было одной из крупнейших юрских амфибий (впрочем, их пока открыли всего десять родов на отрезок в 50 миллионов лет). В длину урюпия вырастала до полуметра, за что получила видовое название «огромная». Родовое дано в честь реки, протекающей недалеко от карьера.