Странники зазеркалья - Ольга Юнязова

– Ладно, я поищу.

– Спасибо. Как что-нибудь найдёте, перезвоните. Мой телефон ваша бабушка знает. А! И ещё! – вспомнила Оксана. – Что могли делать на Руси крестоносцы?

– Крестоносцы? Какие конкретно? Ливонский орден, Тевтонский орден, тамплиеры, госпитальеры? Все католические воины христовы назывались крестоносцами.

– Не знаю, какие конкретно. Белый плащ, крест на груди.

Юрий засмеялся.

– Вообще-то они почти все так одевались, когда не в доспехах были. А на Руси они воевали. Помните Невскую битву 1240-го года? Ледовое побоище в 1242-м? Они периодически предпринимали попытки захватить Русь и перекрестить её в католическую веру.

– Ага? И у них это, значит, не получилось?

– Спасибо Александру Невскому, – усмехнулся Юрий. – После нескольких поражений с мечом они к нам больше не совались.

– Хорошо. Но это времена Александра Невского. А я спрашивала про времена татаро-монгольского ига.

– Так это и были времена ига! – то ли удивлённо, то ли возмущённо воскликнул Юрий.

– Правда? Я плохо учила историю в школе.

– Ну конечно! Монголы вторглись в 1237-м, за три года разрушили юг Руси. В 1240-м пал Киев, и наступило иго. Вплоть до пятнадцатого века русские князья платили дань Монгольской империи. Да и князей с тех пор назначали татары. Кстати, Александра Невского великим князем назначил хан Батый. Это было в 1247-м, после победы над «рыцарями», как их называли в летописях.

– Интересно. Выходит, что и орда и рыцари напали на Русь одновременно?

– Нет. Рыцари напали, когда Русь уже была ослаблена набегами татар. Хотели урвать территорию Новгородского княжества.

– Понятно. Но это немного не то…

– Что не то?

– Там не было никакой войны. Крестоносец спустился с корабля и спокойно разговаривал с купцом.

– Кино какое-то, что ли?

– Ну да… типа того.

– В таком случае, это было уже намного позже. В 1284-м году был заключён договор Новгорода с Ливонским орденом. Тогда на Русь могли приезжать послы и торговцы оттуда.

– Да! Вот это уже ближе. Надо узнать, было ли в это время стекло.

– Не могу понять, зачем это вам, но поищу…

– Благодарю. Жду звонка.

Отложив телефон, Оксана закрыла глаза. «Нет бессмысленных символов!» – напомнила она себе и, отбросив сомнения, погрузилась в стекольный звон. Он раздавался сверху. Доски над головой скрипели, словно по ним кто-то ходит. Значит, это действительно подвал. Она попыталась шевельнуться, но кто-то крепко прижал её к себе. Тело было мягкое и упругое.

– Тссс! – зашептал женский голос. – Не шевелись, доченька…

Сверху снова послышался грохот, словно разбойникам было важно не просто всё разбить, но разбить на столь мелкие кусочки, чтобы уже никак не возможно было это использовать. Через некоторое время запахло дымом.

– Мама! Мы сгорим! – заплакала девочка.

– Не бойся, маленькая! – послышался треск рвущейся ткани. – Ну-ка, пописай на тряпочку.

Потом мать обвязала ей лицо вонючей тряпкой и велела закрыть глаза, чтобы не щипало. Потом они начали взбираться по лестнице. Мать подняла крышку подполья, и сверху посыпались стеклянные крошки. Кожу обдало горячим воздухом. Потом они куда-то бежали. Девочка так и не открывала глаз. А зачем, если они всё равно завязаны? Она держалась за подол материнского сарафана и бежала, выбиваясь из сил. Потом она увидела яркую огромную луну. Они стояли на дороге и смотрели на догорающий город. Мать плакала и повторяла: «Ну почему? Почему?» Потом они долго-долго шли, в основном по ночам, а днём спали в лесу. Потому что ночью спать было холодно, а искать еду – темно. Ели в основном траву и корешки. Наконец они пришли в незнакомый город, где их приютила какая-то тётка. Потом мама заболела и, наверное, умерла. Оксана увидела, как тётка сняла с безжизненного тела рубаху и бросила ей со словами: «Постирай и надень, а то из своих-то лохмотьев совсем выросла». И почему-то не было никаких эмоций, словно весь этот кошмар был обычной жизнью. А как она потом оказалась у того купца… да какая разница? Скорее всего, тётка велела устроиться на работу.

«Кино» закончилось, глаза открылись. Что дальше делать с этой выдернутой из прошлого историей? Как её изменить? Может быть, надо за несколько дней до погрома предупредить семью Дарьи о набеге? Чтобы забирали всё ценное и уходили. Оксана снова закрыла глаза и «вернулась в подвал», в память перепуганной девочки.

– Доченька! Тише! Умоляю! – услышала она шёпот со слезами в голосе.

– Мамочка, – зашептала Оксана. – Мне страшно. Давай вернёмся во вчерашний день! Там было так хорошо!

– Как же мы туда вернёмся?!

– Вспомни! Мамочка, вспомни!

Мать ещё крепче прижала её к груди, и тут перед мысленным взором возникла картинка. Она стояла в просторной светлой комнате, но здесь не было хорошо. Было тепло, светло, сытно, но душу давила какая-то ужасная смесь тоски, злобы и обиды. «Гори оно всё!» – крутилось в голове. «Не переживай, завтра сгорит», – мысленно ответила Оксана и начала искать причину этого мрачного настроения. Она огляделась и увидела окно. В нём было самое настоящее стекло, но не единым листом, а множеством мелких, вставленных в кованую металлическую оправу. Оксана выглянула во двор. Там молодая девица, широко улыбаясь, кокетничала с уже немолодым мужчиной. В груди снова больно кольнуло, и зубы сжались. «Чтоб ты окривела, тварь!» – сверкнула мысль-молния, и женщина, глазами которой Оксана смотрела, нашла в стекле кривизну, сквозь которую лицо девушки расплылось в безобразную демоническую гримасу.

Оксана попыталась создать чувство тревоги, чтобы как-то предупредить мать Дарёнки о предстоящем. Но куда там! В её душе сейчас был такой уровень злости и ревности, что она восприняла «картинку» погрома как своё собственное желание ворваться в стекольную мастерскую и побить там всё. В гневе она схватила со стола шкатулку и со всей силы бросила её на пол. Крышка треснула и отвалилась. По полу разлетелись разноцветные стеклянные украшения.

«Надо, чтобы кто-то её предупредил», – подумала Оксана, и тут же в дверь постучали.

– Кто там? – крикнула женщина.

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула старуха.

– Аринушка! Что случилось? Я слышала шум… – залепетала служанка.

«О! Вот ты-то мне и нужна!» – обрадовалась Оксана и вселилась в неё, сразу же ощутив боль в суставах, скрипящих под тяжестью лишнего веса.

– Ничего. Всё нормально! – раздражённо ответила хозяйка.

– Аринушка, – с волнением в голосе и одышкой сказала Оксана. – Плохо дело, Аринушка! Надо уходить из села!

– Что такое?

– Не могу сказать, откуда узнала! Но поверь! Завтра нападут татары, всё пожгут. Надо уходить!