Переполох в Академии Сказок - Анастасия Гудкова

она бросилась бежать, по пути смахивая с щек соленые слезы. Правильно она решила, ни к чему ей сердечные печали. Ратиславу поможет, вот только не потому, что при виде богатыря сердечко бьется, будто птичка из клетки на волю просится.

— Что? Что приключилось? — вырвал Васену из раздумий испуганный голос Луши. — Обидел? Прокляну-у!

— Милана приключилась, — зло выдохнула Василиса. Перед подругой можно было не прятаться, говорить все, как есть. — Наболтала всякого, будто я девка гулящая, а она чуть ли невеста Ратислава.

— А он?

— Да что он, — отмахнулась Васена. — Говорит, от мышки ее спас. А она надумала невесть что. Да только кто поутру в это поверит? Не стану же я на всяком углу кричать, что… Неважно, ничего я кричать не стану. А Милана — за милую душу.

— А ты его, сталбыть, любишь? — прямо спросила внимательная Лукерья.

— Ох, Лушенька, — покачала головой Василиса. — Коли прок бы был от любви этой. Одни беды да расстройства. Да что попусту говорить, я лучше вон, книгу почитаю. Из библиотеки взяла. Там и про источники, и про остальное.

— Неужто и вправду с Ратиславом собралась?

— Да куда там, — грустно ответила чаровница. — Я ведь там, в библиотеке, так и сказала: с тобой, мол, пойду, вдвоем сподручней. А он давай кричать про навье пламя. Что лишь ему оно покорится, неча, мол, за ним попусту ходить. Да только и до пламени добраться — не баранку съесть. Тяжко ведь одному.

— Все-таки любишь, — улыбнулась Луша.

— Источник сохранить хочу, — возразила Васена. Ведьма лишь усмехнулась в ответ.

Лукерья уснула, едва голова коснулась подушки. А Василиса еще долго читала вслух про дорогу дальнюю, что мимо рек и озер, через холмы и горы ведет к заветному источнику. И ждут на пути испытания волшебные. А кто дойдет до источника — должен через навье пламя пройти. Прочитав о нем, Васена и вовсе ужаснулась. Недаром тот, кто его покорит, должен быть ни жив, ни мертв. Оно ведь меж мирами живых и мертвых проводит, Ратислав-то пройдет, а тот, в ком живое сердце бьется, навсегда в пепел обратится. И тут Василиса вспомнила.

— Луша, Лушенька! — зашептала она. — Бабка-то твоя, от которой ты сюда убежала, неужто и правда меж мирами ходить может? А научиться этому как?

— Никак, — сквозь сон отозвалась Лукерья. — В крови это у нас, от матери к дочери идет. Но пройти и так можно.

— Научи! — попросила Васена.

— Да там просто все, — пробормотала ведьма. — Глоток живой воды.

И уснула так крепко, что даже Аленкин петух разбудить бы не смог.

Поутру, когда рассеянная после бессонной ночи Васена медленно заплетала косы, Лукерья протянула ей крохотную склянку.

— На вот, вода живая, — пояснила она. — Давеча Ярослава поделилась, они с Лешачихой на прошлом уроке за ней ходили. Да бери, там еще есть.

— Спасибо, Лушенька! — воскликнула обрадованная Василиса. — Теперь Ратислав точно с собой возьмет! Мы и источник отыщем, и заклятий защитных поставим, я тут вычитала…

Она собиралась еще что-то сказать, но ее прервал настойчивый стук в окно. Васена распахнула ставенки и охнула от удивления: в их комнату влетела Жар-птица. Прежде царственная и степенная, теперь она скорее напоминала испуганную курицу. В ее когтистых лапах были заповедные груши, которые она выронила на постель Василисе. А потом заговорила, да не певуче, а сердито:

— Обманул! Всех обманул! Ну наследничек Кощеев, догнала бы его, отхлестала горящими крыльями, да он вроде за правое дело. Но разве ж можно так⁈ Ему когда сказали, через два рассвета! А он⁈

— А он? — эхом отозвалась Василиса.

— Коня седлает за воротами, думал, не хватится никто. Ох, бедовый, даже за грушами не зашел! Беги скорее, не управиться ему одному. Нестор зря ничего не говорит, да только Ратислав гордый, в силе своей уверенный, никогда никого не слушает. Недаром его прадед наказал.

Василиса подхватила дорожную сумку, зачем-то лежащую на дне шкафа, наскоро бросила в нее склянку живой воды, заповедные груши и, подумав немного, туда же положила книгу с летописями. Она рассудила просто: библиотека тайная, никто не хватится, а им в пути нужнее. Вот отыщут источник, обратно воротятся — она и книгу на место положит.

Жар-птица все это время летала по комнате, роняя огненные искры. Луша поначалу тушила, а потом рукой махнула. Все равно они гасли, пока падали, так и чего силы тратить. Куда больше она за Васену волновалась. Она-то, Лукерья, к дальним дорогам да лесам привычная. А Василиса прежде с маменькой и папенькой жила, забот не ведала, кроме женихов нежеланных. Сможет ли Ратислав ее сберечь? В том, что Васена до конца биться за силу источника будет, ведьма не сомневалась. но одно дело, когда ты одна, а совсем другое — коли рядом крепкое богатырское плечо.

А Василиса собираться тем временем закончила. Последними в сумку полетели оставшиеся с вечера зачарованные пироги да бурдюк с водой. Жар-птица, прекратившая метаться, выхватила клювом огненное перо их хвоста и Васене протянула.

— Любую непроглядную тьму осветит, — пояснила она.

Василиса поблагодарила птицу, выпустила ее в окно. А потом повернулась к Лукерье.

— Не знаю, свидимся ли снова, — начала Васена, — да только знай, что ближе тебя у меня подруги не было.

— Себя береги, — прошептала Луша. — Свидимся, как же иначе! Еще на свадебке вашей с Ратиславом погуляем.

— Ну, шутница! — грустно улыбнулась Василиса. — Чего думать о том, чему сбыться не суждено? Давай лучше о силе мечтать, что источник дарует. Вдруг тогда я взаправду колдовать смогу, как Василиса Премудрая? Славно было бы!

— Славно, — кивнула Лукерья.

Девицы крепко обнялись на прощанье, дружно поплакали над тяжкой долей, а потом Василиса подхватила сумку и тихонько, стараясь не разбудить пока еще спящих учеников Академии, побежала за ворота, где собирался в дальний путь Ратислав. Изо всех сил она старалась о том, что давеча приключилось, не думать. Убеждала себя в том, что ей лишь спасти Академию надобно, а то, что в попутчики правнук Кощея достался, так что ж теперь, с наказом Нестора спорить? Суждено, сталбыть, так. С этими мыслями Василиса открыла тяжелые ворота, вздохнула с облегчением, увидав, что богатырь как раз подвязывает к седлу коня бурдюк.

— Ратислав! — позвала она. — Ты, никак, сбежать надумал?

— От тебя разве сбежишь, — отозвался богатырь. — Ох, Василисушка, я ведь сберечь тебя хотел.

— Не кликай беду, — отмахнулась Васена, хотя и было ей страсть как боязно.

— Не стану, — улыбнулся Ратислав. Он коротко свистнул, и откуда-то тотчас прискакала молодая белоснежная кобыла с умными глазами. Богатырь наскоро навесил на нее свое седло, подхватил легкую, как пушинка, девицу