Война Кортни - Уилбур Смит

в отношении методов, которые должны быть использованы для предотвращения их”, - сказала она, повторяя слова из Введения к All-In Fighting.

- Видите ли, сэр, я так с вами согласна, что запомнила его наизусть.”

Фэрбэрн кивнул. - Выросли в Африке, да?”

- Да, сэр.”

- Привыкли видеть природу красной от зубов и когтей.”

- Да, сэр.”

- Осмелюсь сказать, что тамошние туземцы не сдерживаются, когда дерутся.”

“Они дерутся не так часто, как раньше, и не так часто, как хотелось бы, - сказала Шафран. “Мы им не позволяем. Я выросла среди Масаев, сэр. Они замечательные люди. Маниоро, вождь нашего местного племени, был взводным сержантом моего отца в "Королевских Африканских Винтовках." Он знает, как бороться с нами.”

Сайкс в восторге захлопал в ладоши. - Послушайте, Фэрбэрн, в Шанхае им было бы очень хорошо. Ваш средний член триады полностью поймет это отношение.”

Фэрбэрн кивнул. - Ни пощады, ни пощады. Только бесчестье-быть побежденным, убежать, проявить слабость.”

Шафран кивнула. - Маниоро согласился бы с вами, сэр. Масаи воспитываются, чтобы сражаться со львами только с помощью щита и копья. Мой отец говорит, что они самые храбрые люди на земле.”

Фэрбэрн кивнул, обдумывая то, что он собирался сказать, а затем заговорил: - Слышал об этом деле в Каире. С вашим дядей, работавшим немецким шпионом, пришлось иметь дело. Ты убила его, и это выглядело как самооборона.”

Дядя Фрэнсис стал негодяем, и, семья это или нет, пролилась кровь.

Шафран вздохнула, задаваясь вопросом, Сможет ли она когда-нибудь избежать насилия, которое совершила. Когда закончится эта ужасная война, я полагаю. Держа выражение лица ни к чему не обязывающим, она сказала, “Да, сэр.”

“Доброе дело. Это доказывает мою точку зрения о женщинах, а, Сайкс?”

- Так и есть! Тот факт, что все это было сделано без какой-либо подготовки, был тем, что поразило меня. Теперь я понимаю, почему вы, Мисс Кортни, как утка на водопой, рветесь на Бейкер-стрит.”

“Я не уверена, что большинство девушек воспримут это как комплимент, сэр. Это скорее говорит о том, что у меня есть природная склонность к убийству.”

“Вот именно, - сказал Фэрбэрн. - Именно то, что мы ищем. Нужно выиграть войну.”

“Без всяких угрызений совести и угрызений совести, - сказала Шафран.

Фэрбэрн кивнул, поскольку говорить было не о чем.

“Я вижу, у вас также есть наше руководство по использованию огнестрельного оружия, - заметил Сайкс.

- Да, сэр.”

“Ну, я уверен, что тебе не нужно говорить, что ты первоклассный стрелок. Осмелюсь сказать, что вы смутили многих парней на тетеревиных пустошах.”

- Один или два, сэр.”

- Более того, я буду связан. Но помните, что есть вся разница между прицеливанием 12-канального дробовика в птицу, которая не может стрелять в ответ, и вступлением в огневой бой в упор с вооруженным противником.”

- Да, сэр.”

“Бесполезно пытаться выровнять прицел, на это нет времени.”

Сайкс и Фэрбэрн вдалбливали всем своим ученикам два фундаментальных правила. Первое: всегда бей противника открытой рукой, а не сжатым кулаком. Второе: всегда стреляйте как можно быстрее и инстинктивно.

“Я понимаю, сэр, - заверила его Шафран. “Я просто смотрю на мишень, доверяю своей руке следовать за моим глазом и стреляю дважды.”

“Правильно, двойное нажатие.”

- Нет нужды читать тебе нотации, Сайкс. Девушка уже доказала, что может это сделать, - сказал Фэрбэрн.

“Ты прав, старина. Ну, в любом случае, должно быть, идет . . .- Сайкс уже собирался уходить, когда вдруг резко остановился. - Послушайте, Фэрбэрн, я не верю, что мы раскрыли цель нашего визита.”

Шафран улыбнулась. “Вам нужна цель, сэр? Очень приятно просто принимать посетителей.”

- Хорошее представление” - рявкнул Фэрбэрн. “В том-то и дело. Чертовски хорошее шоу.”

- Капитан Фэрбэрн имеет в виду ваше сопротивление допросу, - сказал Сайкс. “Мы оба были впечатлены и хотели, чтобы вы знали об этом.”

“Спасибо . . . Большое спасибо.”

- И поторопись выздороветь. У нас на следующей неделе намечено кое-что забавное.”

“Скотобойня, - сказал Фэрбэрн.

- Это новая версия дома смерти, сэр?- Спросила шафран.

Фэрбэрн и Сайкс создали специальный тир неподалеку от Эрайсейга. Он представлял собой перестроенное фермерское здание, заполненное фигурами, которые появлялись и исчезали из поля зрения в полутьме, бросая вызов стажерам убивать вражеских солдат, сохраняя при этом жизнь невинных гражданских лиц.

- Нет, это настоящая бойня в Форт-Уильяме, - объяснил Сайкс. “Мы используем его для демонстрации ощущения, когда Колем сырую плоть.”

- Как только зверь будет убит. Еще теплый. Воткни свой нож, - сказал Фэрбэрн.

“Ты скоро поймешь, что это совсем не то, что колоть соломенную куклу. Сухожилия плоти, кажется, сжимают лезвие. Снять его бывает удивительно трудно.”

- Единственный способ научиться . . . Ты ведь никого не зарезал, правда?”

- Нет, сэр!- запротестовала Шафран. “Я не совсем склонен к убийству.”

“Так и будет, - сказал капитан Фэрбэрн.

***

Герхард нашел себе номер в гостинице недалеко от главного железнодорожного вокзала ровно. Стены здания все еще были изрыты пулями, оставшимися от боев прошлым летом. Половина стекла в окне его комнаты была заменена картоном. Обои были настолько старыми и выцветшими, что их узор был едва заметен, а единственным украшением был портрет Гитлера. Он висел в середине менее потертой бумаги, которая когда-то, рассуждал Герхард, должна была быть защищена присутствием более крупного изображения, предположительно изображения царя, Ленина, Сталина или всех троих. Не было горячей воды, чтобы помыться, и никакой еды. Но он раздобыл немного еды в офицерской столовой местного штаба Люфтваффе, где также организовал полет к своей истребительной группе.

“Завтра, около обеда, к нам прибудет много новобранцев, - сказал адъютант штаба. - Самолет будет заправляться. Мы дадим новичкам поесть и помочиться, а потом отправим их к тебе. Прыгай на борт. Вы можете познакомиться с ними по дороге.”

Герхард кивнул. “В моей эскадрилье не хватает пары человек.”

- Тогда вы можете выбрать тех, у кого есть шанс стать хорошими пилотами.”

- Или, по крайней мере, определить тех, кто никогда этого не сделает.”

“Нет смысла тратить на них время.”

Герхард вернулся в свой холодный, неуютный