Тень убийцы - Джон Сэндфорд

Добравшись до дома, Дэвенпорт завел машину в гараж, вошел внутрь и поставил обед из замороженного цыпленка в микроволновку. За пять минут до готовности он обошел дом, забрал газету с крыльца и отправился мыть руки. Он съел всю картошку фри и пару кусочков цыпленка — он не смог наверняка определить, из какой они части, но кости там были, — когда в его памяти всплыло лицо Лили Ротенберг.

Почему она появилась? Он про нее не думал, но неожиданно она возникла, точно фотография, которую положили на стол. «Крупная женщина, — подумал он. — Немного полновата и не моего типа». Он любил спортсменок, маленьких мускулистых гимнасток или высоких, стройных бегуний.

Совсем не в его вкусе.

Лили.

Лео Кларк пристрастился к алкоголю к пятнадцати годам. В сорок он уже провел на улицах двадцать два года, выпрашивая монетки у жителей Миннеаполиса и Сент-Пола. Жизнь прошла зря.

Но одной очень морозной ночью в Сент-Поле его и еще одного пьяницу, белого парня, выгнали из благотворительной миссии после того, как они начали препираться со служащим. Они зашли в винную лавку и купили две бутылки ржаного виски. Немного поспорив, они отправились на железнодорожные пути. Старый туннель забили досками, но они было плохо пригнаны, и приятели залезли внутрь.

Поздно ночью Лео вышел наружу, нашел разбросанные вдоль путей куски дерева, покрытого креозотом, притащил их в туннель и развел костер. Они допили виски, окутанные тучами смрадного дыма. Щеки, руки и желудки у них горели огнем, но ноги и ступни были все равно что ледышки.

И тогда белому парню пришла в голову мысль. Он сказал, что на склонах Миссисипи есть трубы ливневой канализации, которые ведут в систему туннелей под городом. Если им удастся туда забраться, они смогут лечь на теплые трубы. В туннелях будет тепло, не хуже, чем в миссии, да еще бесплатно. Они смогут добыть фонарь, пару книг…

Когда Лео Кларк проснулся на следующее утро, оказалось, что белый умер. Он лежал лицом вниз на холодной земле и перед смертью несколько раз конвульсивно вгрызся в землю. Его рот был наполовину заполнен маслянистой грязью. Лео Кларк видел один глаз, он был открыт и казался таким же плоским, серебристым, и пустым, как десятицентовик, который ему не придется платить за туннель, заполненный паром.

— Он умер в грязной пещере, ребята; его оставили умирать в поганой земляной яме, — сказал Лео полиции.

Копам было наплевать. И всем остальным тоже: тело осталось невостребованным и в конце концов его похоронили в могиле для нищих. На самый невероятный случай — если кто-то вдруг станет искать покойного — сделали рентгеновскую карту зубов, и патологоанатом внес ее в отчет.

После того как белый мужчина умер в пещере, Лео Кларк бросил пить. Это произошло не сразу, но уже год спустя он капли в рот не брал. Он переехал на запад, обратно в резервацию. Стал верующим, но его душу наполняла ненависть к тем, кто позволяет людям умирать в ямах на голой земле. Ему исполнилось сорок шесть лет, руки и лицо у него были жесткими, точно древесина дуба, когда он познакомился с Воронами.

Лео Кларк прятался в углу тускло освещенной парковки, между бампером «ниссан максима» и внешней стеной. Он находился в тридцати футах от запертой стальной двери, ведущей в дом, который был ему нужен.

Несколько минут назад он обвязал дверную ручку куском прочной лески, опустил ее к основанию двери, закрепил там скотчем и протянул до «максимы». Лео ждал, когда кто-нибудь пройдет через дверь — он надеялся, что внутрь, но если кто-то выйдет, тоже будет неплохо, если только он не соберется сесть в «ниссан». Это будет неприятно.

Лео Кларк лежал, окутанный запахом выхлопа и масла, и думал о своей миссии. Когда он собирался убить Рэя Куэрво, главным чувством, которое он испытывал, был страх — страх, что он не справится и попадется копам. Он знал домовладельца лично, пострадал от его жадности, и ненависть к нему тоже была. Но судья? Этот человек получил взятку от нефтяной компании, когда рассматривалось дело о незаконном вывозе токсических отходов в резервацию Лост-Триз. Лео Кларк про это знал, но не чувствовал. Он ощущал только пустоту в груди. Печаль, наверное? Можно сказать и так.

Мужчина думал, что за годы бродяжничества он избавился от подобных глупостей и у него остались только необходимые для выживания эмоции: страх, ненависть, ярость. Впрочем, он не знал, как относиться к этому открытию, и является ли возрождение чувств, эта новая печаль, даром или проклятием. Он решил, что подумает о своих ощущениях потом: Лео был осторожным человеком.

А что касается судьи, здесь ничего не менялось — его приговорили к смерти.

Через двадцать минут на пустом месте, примерно в центре парковки, остановилась машина, из которой выбралась женщина. Он слышал, как цокают высокие каблуки по бетонному полу. В руке она держала ключи. Открыв дверь, она вошла в дом. Когда дверь начала закрываться, и Лео потянул за леску, липкая пленка оторвалась, он до отказа натянул нить и аккуратно прикрыл дверь, так, чтобы она не захлопнулась на замок. Он подождал, когда женщина дойдет до лифта, надеясь, что никто не выйдет наружу…

Через три минуты он выскользнул из-за машины и, продолжая держать леску туго натянутой, подошел к двери и открыл ее. В вестибюле никого не было. Он шагнул внутрь, миновал лифт, остановился на мгновение около пожарной лестницы и начал подниматься наверх.

Судья жил на шестом этаже, в одной из трех квартир. Лео прислушался, стоя за дверью на площадку, но за ней царила тишина. Он заглянул внутрь и вошел в пустой коридор. Шесть С. Он отыскал дверь и тихонько постучал, хотя знал, что там никого нет. Никакого ответа. Он еще раз быстро осмотрелся по сторонам, достал из-под куртки ломик и вставил в щель у замка рядом с косяком, а потом надавил. Дверь некоторое время сопротивлялась, затем послышался тихий скрежет, и она открылась. Индеец вошел внутрь, в темную комнату. Сев на стул, он отдался на волю печали.

Судья Мерилл Болл и его подружка, которую звали Синди, вернулись домой в самом начале первого. Судья вставил ключ в замок и только после этого заметил сломанную дверь.

— Господи, похоже… — начал он, но дверь распахнулась, и он замер на месте.

Перед ним стоял незнакомец: длинные черные косы на груди, глаза широко раскрыты, всматриваются в полумрак, рот приоткрыт, а в поднятой руке острый точно бритва каменный нож…

Через час на стоянке грузовиков на I-35, к северу от Оклахома-Сити, Лео Кларк сидел за рулем своей машины и плакал.

Тень Любви шагал, сгорбившись под порывами ветра, его кроссовки для бега с шорохом давили кленовые листья, а впереди плыло черное пятно.

Черное пятно.

Когда Тень Любви был ребенком, мать однажды взяла его с собой к соседке. Там пахло газом и вареными овощами, и он помнил толстые ноги женщины, когда она сидела за кухонным столом и плакала. У ее мужа нашли затемнение в легких. Размером с десятицентовик. Сделать ничего нельзя, сказала соседка. Доктора посоветовали ей постараться облегчить его жизнь. Тень Любви помнил, как его мать обнимала подругу за плечи.