#любовь, или Невыдуманная история - Михаил Самарский

– Да вроде всё есть? – пожала плечами Настя.

– Ну как – всё? – вскрикнула другая собеседница. – Посмотри на свою сумку. Ты считаешь, что это хорошая сумка? И тебе не хочется её сменить на более красивую, престижную?

Настя посмотрела на свою сумку и снова, пожав плечами, спросила:

– А чем тебе не нравится моя сумка? По мне, так очень даже ничего и удобная.

– Вот именно, – ухмыльнулась Тоня, – «ничего». Но всё-таки, ответь на вопрос. На что ты потратила бы миллион долларов? Имеются в виду, конечно, американские доллары.

– Надо подумать, – улыбнулась Настя. – Есть у меня время?

– Нет! Мы отвечаем, не думая, – сказала одна из девчонок.

– Вы знаете, девчонки, я не стала бы тратить деньги на себя.

– Это ещё почему? – ахнули одноклассницы.

– Мой папа говорит, что на себя нужно тратить только заработанные деньги, а если вдруг на человека свалились деньги просто так, их нужно потратить на нуждающихся.

– Что значит «свалились»? – выпятила губу Тоня Самсонова.

– Ну, вот вы говорите: если бы тебе подарили миллион долларов. Это и есть «свалились».

– Но ведь это подарок! – Тоня уже начала злиться.

– Ну и что? – настаивала на своём Настя. – Потрать его на других людей, сделай добро другим. И это добро к тебе вернётся.

– Зачем мне ждать, когда оно вернётся, если он вот, уже в моих руках? – язвительно сказала Тоня.

– Ой, девочки, я не знаю. Недалеко от моего дома находится школа-интернат для незрячих детей, мы частенько туда заходим с родителями. Мы у них ежегодно бываем на новогодних утренниках. Папа покупает детям подарки, а мы с мамой вручаем. Если бы у меня был миллион долларов, я бы накупила им всяких полезных вещей. Есть всякие приспособления для слепых…

В углу фойе, где расположились девчонки, повисла пауза.

– …вы знаете, – продолжила Широкова, – слепые люди свободно общаются в социальных сетях, читают тексты, но им нужны специальные приборы для этого. Они жутко дорогие, родители не могут купить их своим детям. Вот я бы снабдила такими приборами каждого ребёнка.

– А зачем они им? – спросила одна из девушек. – Играть?

– Почему играть? – улыбнулась Настя. – Прежде всего, учиться!

– Ничего себе, – наигранно рассмеялась Алёна. – Зачем слепому учиться? Живи себе да и живи. Ведь за ними же ухаживают.

Настя тяжело вздохнула и сказала:

– Ой, девчонки, это уже совсем другая тема. Я ответила на ваш вопрос?

Одноклассницы, дождавшись, когда Настя скроется за углом, продолжили свой разговор:

– Точно ворона, – хихикнула Тоня. – Она, по-моему, не только белая и зелёная, а разноцветная. Законченная дура.

– Да мне кажется, она просто выпендривается, – сказала одна из девчонок.

– Просто у неё с головой не всё в порядке, – заключила Мариша. – Пришла, весь разговор обломала.

Раздался звонок, и девчонки нехотя поплелись в класс. Лена Окунева, до этого не проронившая ни единого словечка, неожиданно громко выпалила:

– Школьные стулья пусть горят в аду за порванные колготки!

Девчонки рассмеялись и дружно поддержали одноклассницу.

Шагая на следующий день на занятия, Андрей мысленно рассуждал: «Почему в школе до сих пор встречаются учителя (хотя таких с каждым годом становится всё меньше и меньше), позволяющие себе говорить с учениками развязно? Иногда отношение к ученикам у таких преподавателей надменное и даже пренебрежительное. Именно из-за этого случается очень много конфликтов. Конечно, профессиональная солидарность не позволяет многие происшествия выносить на публику, но время от времени общество узнает о них и каждый раз делает вид, что не ожидало такого от современных школьников».

Андрей очень удивился, когда его вызвали к директору школы. Как выяснилось, после разговора с Неверовым Алексей Алексеевич написал докладную записку, где просил оградить его от угроз ученика.

– Неверов, с каких это пор ты стал угрожать учителям? – строго спросила директор.

– Таисия Даниловна, – вперив взгляд в пол, отвечал Андрей, – это неправда.

Веничкин, развалившись в кресле, ухмыльнулся:

– Какой мне резон врать? – затем, обращаясь к директору, сказал: – Дело в том, что это не первый наш конфликт, Неверов с первого дня моей работы в этой школе грубит мне…

– Зря вы, Алексей Алексеевич, сразу не доложили мне об этом. Я прошу всех преподавателей не скрывать факты грубости со стороны учащихся. Это никогда добром не заканчивается…

– Но я думал…

– Прошу не перебивать меня, – предупредила директор, – я ещё не закончила.

– Да-да, конечно, – ретировался Веничкин. – Простите.

– Так вот, – продолжила Таисия Даниловна, – впредь прошу докладывать мне о малейшем неповиновении или тем более хамстве, грубости со стороны учащихся. Понятно?

– Понятно, – закивал учитель. – Буду иметь в виду. У нас в школе было всё по-другому…

– Меня не интересует, что было у вас в другой школе, – резко перебила Таисия Даниловна. – У нас здесь свои порядки и правила.

– Извините, – Веничкин тяжело вздохнул и смахнул пот со лба.

И учитель, и ученик почувствовали, что директор не очень довольна докладной запиской Веничкина. И потому Алексей Алексеевич попытался исправить ситуацию:

– По поводу угроз я, возможно, погорячился, но мне показалось, что Неверов именно…

– Так была угроза или нет? – обращаясь к Андрею, спросила Таисия Даниловна.

– Не было, – ответил Неверов.

– Извинись! – потребовала директор.

Андрей не стал вдаваться в подробности, попросил извинения у учителя, пообещал больше ему не грубить и покинул кабинет директора.

Если бы перед нами стояла задача охарактеризовать подростка Неверова, то лучше всего подошла бы его «автохарактеристика». После того, как он прочитал роман Льва Толстого «Анна Каренина» и нашёл там слова об одном из героев – «Степан Аркадьич был человек правдивый в отношении к себе самому», – Андрей сказал: это обо мне. Он никогда не пытался обмануть самого себя.

Как только Неверов вышел из кабинета, директор после непродолжительной паузы встала с кресла, вышла из-за стола и принялась прохаживаться по кабинету. Веничкин попытался тоже подняться с кресла, но Таисия Даниловна остановила его жестом.

– Алексей Алексеевич, – тихо начала она, – вы знаете, до меня дошли нехорошие слухи.

– Что случилось? – испуганно спросил учитель.

– Пока ничего, – заметив замешательство подчинённого, усмехнулась Таисия Даниловна. – Но, когда я принимала вас на работу, все, как говорится, бумаги были в порядке…