Дочь всех миров - Карисса Бродбент

мужчин, для которых я танцевала, чтобы уехать оттуда.

– Ты знал, что в Трелле я была рабыней?

Он молчал, разглядывая меня.

– Знал? – повторила я.

– Нет, – тихо ответил он.

– Я столько пережила, чтобы добраться сюда. Мне пришлось убить человека. Мой друг… – Мне не хватало словарного запаса, чтобы объяснить, что сделал для меня Серел. – Я бросила самых важных в жизни людей… Я нужна им. Я не могу их подвести. Мне нужно это, чтобы им помочь. – Я показала на рисунки. – У меня нет ничего, кроме Орденов. Я бессильна. Ордена мне нужны. Они нужны тем, кого я оставила.

Макс поджал губы, и я перестала пытаться понять его мысли. Меня больше не волновало, что он или кто-то еще думает обо мне. Всю жизнь меня использовали, как пешку в чужих играх: Эсмарис, все эти лорды, которых я соблазняла, Нура, которая хотела с моей помощью раздразнить Макса. А сейчас и Макс смотрел на меня как на олицетворение давней обиды и совсем не видел во мне человека.

– Так что не все вертится вокруг тебя, – закончила я. – Просто скажи мне, что будет на экзамене?

Тишина в ответ.

Моя ярость чуть улеглась, словно волна, отступающая после удара о берег. В этот короткий момент затишья я проклинала себя за потерю контроля и боялась, что навсегда уничтожила возможность наладить отношения с Максом, показав себя столь грубой и импульсивной.

Он не двинулся с места, пристально рассматривая меня.

– Ты была рабыней, – повторил он.

Я остановилась, сбитая с толку его взглядом, все еще чувствуя остатки гнева.

– Да, – наконец смогла выдавить я.

– И ты хочешь вступить в Ордена и использовать их влияние, чтобы помочь другим рабам в Трелле.

– Да.

Он засунул большие пальцы в карманы и глубоко вздохнул – вздох получился долгим и тяжелым, в нем крылось много невысказанного. Черты лица чуть смягчились и уже не выглядели такими суровыми.

– Ничего не получится.

– У меня должно получиться.

– Все не так просто, как кажется.

– Мне все равно.

– Ордена сделают все возможное, чтобы усложнить твой путь.

Я усмехнулась. Это я уже поняла.

– Я знаю.

– Ордена таковы… – Он замолчал, покачивая головой. – Они испортились. Возможно, когда-то они занимались великими делами. Но сейчас они превратились в инструмент в руках далеко не самых достойных людей.

Его яркие глаза устремились куда-то вдаль, словно потерявшись в воспоминаниях.

Как бы мало мне это ни нравилось, я не могла не признать, что в чем-то Макс прав. Возможно, Ордена уже не те милосердные организации, какими были когда-то. Но мне они необходимы.

И вероятно, в какой-то степени они нуждались во мне. Вероятно, я могу оказаться им полезной.

– Может, они снова смогут совершать великие дела, – вслух сказала я.

У Макса вырвался горький смешок сквозь зубы.

– Может быть. – В его голосе отсутствовала уверенность.

– У меня нет другого выбора.

Он уставился на свои ноги, по-прежнему держа руки в карманах, и наступила долгая тишина.

Снова подняв голову, он взглянул мне в глаза. Я увидела в нем новую, хрупкую, как треснувшая стеклянная перегородка, но яростную решимость.

– Ты действительно собираешься это сделать? Вернуть Орденам честь?

– Да, – ответила я без колебаний.

– Не знаю, почему я тебе верю.

Но я видела, что он правда верит мне – по проблеску надежды в глазах, по легкому подергиванию жилки на шее.

– Ладно. – Макс покачал головой и повернулся к стопке бумаг. – Это стратаграммы. Они служат для направления магической энергии в более сложных заклинаниях. Своего рода инструкции.

Я посмотрела сверху вниз на листы бумаги, шелестящие на ветру у моих ног.

– Один раз я уже видела такие символы. На рабыне-вальтайне. Она была завершенным вальтайном, а не фрагментом, как я. На ее руках.

Я вытянула руку, показывая предплечье, где видела знаки, вытатуированные на белой коже женщины. Тогда я попыталась заговорить с ней, взволнованная встречей с человеком, похожим на меня. Но в ответ она только посмотрела на меня мертвым взглядом.

На переносице Макса дернулась жилка.

– Если женщина была рабыней, скорее всего, они пытались ослабить ее силу, сбить с толку ее магию, чтобы той нельзя было воспользоваться. Это примерно как привязать голову коровы к хвосту. Но в качестве инструмента символы чаще используют соларии, поскольку наша магия в основном приходит извне, в отличие от вашей.

Когда мы снова посмотрели друг на друга, его губы были изогнуты в уверенной ухмылке. Как будто и не было никогда краткого момента уязвимости.

– Но это продвинутая магия. Мы начнем с другой.

«Мы начнем с другой» – он сказал?

Сердце подпрыгнуло в груди. Я с готовностью кивнула, ощущая безмерную благодарность за то, что у меня появился хоть какой-то союзник. Я даже не расстроилась, что он перечеркнул мои планы.

– Иди в дом и немного отдохни. Если, конечно, ты закончила мусорить в моем саду, – мягко, но с изрядной иронией в голосе произнес он, распахивая дверь и уступая мне дорогу. – Завтра нас ждет тяжелый день.

Я подошла к порогу, но перед тем, как переступить его, остановилась и повернулась к Максу, вглядываясь в его лицо. Темнота скрывала его черты, но они, казалось, были вырезаны из камня, и его взгляд, полный решимости и осторожного любопытства, встретился с моим. В этот редкий момент полной откровенности наши глаза разделяла всего пара дюймов.

Мне хотелось его поблагодарить, слова уже вертелись на кончике языка.

«Не стоит. Он просто сделал то, что должен был сделать изначально», – прошипел холодный, ехидный голос в глубине души.

«Не знаю, почему я тебе верю», – сказал он. Но я знала. Он верил, потому что хотел верить, потому что искал надежду на что-то лучшее, несмотря на кажущуюся невозможность.

Этот простой акт веры был для моей души как освежающая влага для измученной жаждой пустыни.

– Спасибо, – прошептала я, переступая порог.

Глава 12

– Это все? Все, что ты умеешь?

Макс сидел в высокой колышущейся траве, поджав под себя ноги, и наблюдал, как мои серебристые бабочки взмывают в небо.

– Что значит «все»? – переспросила я, не веря своим ушам. – Ты серьезно?

Сложно было не обидеться на такую реакцию.

– Разве мало? – Я указала на улетающих бабочек. – Там еще был огонь, и…

– Скорее, искры, – перебил он. – Все это выглядит… слишком театрально.

– Я умею читать мысли.

– Я знаю. Демонстрировать не нужно. Я и так видел. – Макс сжал в зубах кончик ручки, не сводя глаз с пачки бумаг, которую принес с собой. – Что ты обычно делаешь, когда это происходит?

– Что делаю?

– Ты разговариваешь с ними или слушаешь?

Не понимая, к чему он клонит, я уставилась на Макса. Он поднял голову от пергаментов и встретился глазами со мной:

– Как точно ты понимаешь, что чувствуют другие? Ты слышишь слова или просто ощущения? И как ты управляешь этими чувствами?

– Управляю? – повторила я, с трудом сдержав изумленный вздох.

Неужели вальтайны и такое умеют?

Макс безрадостно рассмеялся:

– Вознесенные, ты действительно совсем недавно на Аре? Вот почему тебе следует быть здесь особенно осторожной.

Я кивнула, решив, что расспросы можно