Пожар - Роберт Лоуренс Стайн

— Значит, ты сын Джозефа, — пробормотал Саймон, все еще сжимая руку Даниеля. Темные глаза смотрели на парня из-за квадратных очков, детально изучая его лицо.

— Да-да. Я вижу в тебе Джозефа, — сказал старик через несколько секунд, потом откашлялся и наконец разжал свои холодные пальцы.

— Папа велел передать, что любит вас, — сказал Даниель негромко.

— Любит? Как это — любит? — вскинулась Анжелика. — Что это за любовь, хотелось бы знать?!

— Джозеф никогда нас не любил, — произнес Саймон мрачно, вытирая слюнявые губы тыльной стороной ладони.

— Прошу прощения? — удивился Даниель.

— Мой сын Джозеф совсем бросил нас. Я пытался внушить ему, что Фиары должны держаться вместе. Стоять друг за друга и вместе прятаться от наших врагов. Но Джозеф так меня и не послушал.

Казалось, что свет в его глазах меркнет. Он склонил голову. Даниель подумал было, что дедушка заснул.

— Подбрось еще дровишек, — приказала Анжелика нетерпеливо. — Пожалуйста, еще одно полено! Почему мы должны вечно мерзнуть?

— Дрова кончились, — ответил парень бабушке.

Холодная ладонь схватила его за запястье. Саймон сжал его руку с неожиданной силой.

— Я же говорил — не обращай на нее внимания! — прошипел он.

Даниель попытался освободиться. Казалось, что холод старческого тела передается и ему.

— Дедушка…

— Тебе не спрятаться от родной крови! — объявил Саймон во весь голос, глядя на внука снизу вверх и еще крепче сжимая свои ледяные пальцы. — Я говорил это Джозефу еще в детстве. Ты не сможешь спрятаться ни от своей семьи, ни от своей судьбы.

— Да, дедушка… — ответил Даниель, как можно вежливее.

— Его братья Роберт и Брендон остались, — продолжал Саймон. — Но теперь их тоже здесь нет.

— Я никогда не встречался с дядями, — ответил парень тихо.

— И вот ты приехал, Даниель, — произнес старик, улыбаясь ему какой-то пугающей улыбкой, от которой у Даниеля мороз пробежал по коже. — Теперь ты здесь и займешься моим делом.

— Твоим делом? — парень с трудом сглотнул. — Я приехал поздравить тебя с днем рождения, дедушка. Я…

Саймон пропустил эти слова мимо ушей, Он просунул руки за воротник, пытаясь снять что-то с шеи. Наконец усилия увенчались успехом. С новой жуткой улыбкой старик протянул Даниелю какой-то предмет.

Парень подошел к камину, чтобы получше разглядеть дедушкин подарок. К его изумлению, это было серебряное украшение. На металлическом кружке виднелись три когтя, словно на птичьей лапе. Между ними были разбросаны голубые камешки, ярко сверкавшие у огня.

«Какой необычный подарок», — подумал Даниель. Он перевернул медальон. На оборотной стороне была выгравирована латинская надпись: «Dominatio per malum».

— Что означают эти слова, дедушка? — спросил Даниель, разглядывая странный предмет.

— «Сила посредством зла», — провозгласил Саймон и от громкого крика закашлялся.

Парень изучал серебряный кружок, вертя в руках.

— Надень его, — велел старик. — И никогда не снимай. Он принадлежал семье Фиаров еще тогда, когда наши предки жили в Старом Свете.

Даниель осторожно опустил серебряную цепь себе на шею.

Потом заправил медальон под рубашку. И как только теплый металл коснулся груди, парень почувствовал жар огня, и всю комнату окутали языки пламени!

Даниель увидел прямо перед собой огонь. Яркие языки поднимались высоко в темное небо. Но видение продолжалось всего секунду или две.

Он успел разглядеть в огне молодую девушку красивую блондинку, извивающуюся в агонии.

Наваждение исчезло. Девушка в языках пламени тут же пропала.

Но медальон на груди парня все еще был теплым.

Саймон понимающе улыбнулся внуку.

Даниель понял, что странный медальон с трехпалой лапой обладает некой силой, и ощутил одновременно страх и любопытство.

За спиной у него раздался стук палки. Обернувшись, парень увидел миссис Мак-Кензи, входящую в комнату с недовольным выражением лица и опирающуюся на палку.

— Я пришла, чтобы показать молодому джентльмену его комнату, — объявила она холодно, глядя на Саймона одним глазом.

Старик не ответил и прикрыл глаза.

— Подбрось еще дровишек, мальчик, — приказала Анжелика. — Я замерзаю, совсем замерзаю!

Миссис Мак-Кензи не обратила внимания на слова хозяйки. Даниель с легким недоумением поднял свою сумку и пошел со старой экономкой осматривать комнату.

Старуха вела его по мрачному извилистому коридору, стуча по истончившемуся ковру палкой. Наконец они добрались по скрипучей лестнице до большой спальни, расположенной на втором этаже.

Даниель прошел в комнату. Здесь было холодно. Крохотный огонек в камине давал лишь самую малость тепла. Миссис Мак-Кензи подошла к окну и отодвинула ставни, давая свету проникнуть в помещение. Но стекла оказались покрыты копотью.

Пропустив мимо ушей беспомощный вздох парня, экономка поспешила вон из комнаты, выставляя палку перед собой.

Даниель присел на кровать, пожимая плечами.

— Зачем только я сюда приперся? — произнес он громко.

Грустно качая головой, он достал из кармана часы и посмотрел на циферблат. Время близилось к обеду. А день рождения Саймона будет отмечаться только в конце недели.

«Чем я стану здесь заниматься? Как убить столько времени?»

Глядя на маленький бесполезный огонек, Даниель ругал себя за то, что отправился в эту поездку.

Обедал Даниель в одиночестве и в молчании. Ни Саймон, ни Анжелика так и не появились. Миссис Мак-Кензи прислуживала молодому господину, сидевшему во главе пустого длинного стола. Аппетита не было, но парень заставил себя поесть.

На следующий день Даниель отправился в Щейдисайд. и обошел всю деревню, радуясь, что удалось вырваться из гнетущей атмосферы, царившей в имении Фиаров.

Сельская площадь показалась ему симпатичной и приятной. Все прохожие ему улыбались, Даниель старался выглядеть дружелюбным и тоже улыбался в ответ.

На краю площади толпа сельчан обступила автомобиль, один из тех «безлошадных экипажей», что только начали входить в моду. Парень тоже остановился, чтобы посмотреть на него. Это 6ыла непривычная конструкция из стекла и крашеного металла, стоявшая на четырех колесах.

Краснолицый мужчина в длинных перчатках крутил ручку, торчащую спереди, пытаясь завести мотор. Но, несмотря на подбадривающие крики толпы, автомобиль никак не хотел оживать.

Усмехаясь про себя, Даниель отошел в сторону. Он вдруг почувствовал страшную жажду. Наверное, в этом были виноваты пыльные проселочные улицы.