Сводный дракон - Светлана Ледовская

Он приходил дважды в день. Просовывал сквозь решетку бутылку с водой. Мне приходилось выпивать ее прежде, чем негодяй открывал дверь клетки. Растворенное лекарство уже начинало действовать и я выползала наружу уже дезориентированная и слабая. Если я отказывалась от воды, мерзавец колол отраву в вену.

- Хорошая девочка, - бормотал монстр почти благоговейно, - почти готова...

Отводя меня в угол, где стаскивал одежду, толкал к стене и пристально рассматривал меня. После этого я могла воспользоваться ведром для своих нужд. Как бы это ни было противно, но приходилось все делать на глазах у существа с чешуйчатой мордой. Затем он направлял на меня шланг и открывал кран, окатывая меня струей воды. Я торопливо как могла смывала с себя пот и грязь, повернувшись к мерзавцу боком. Вода сливалась в отверстие в полу, который был выложен слегка под наклоном.

Однажды я попыталась воспротивиться всей этой экзекуции и мой тюремщик затолкал меня в клетку и ушел на целый день. Гад ясно дал понять, что убирать мою клетку он не станет, если я не смогу удержаться и испачкаю матрас или пол. Некоторые следы пребывания прежних пленниц подтверждали, что он сдержит слово. Потому я мучилась и терпела позывы организма до следующего дня. Потом ублюдок выволок меня из клетки и, заломав, вогнал в вену какую-то дрянь. Он выполнил обычные манипуляции и вновь затолкал меня в клетку. С тех пор я перестала перечить.

В обычные дни, после того, как я приводила себя в порядок, чешуйчатый подавал мне одежду. Каждые несколько она сменилась свежей - хлопковый топ, пижамные шорты и длинная футболка серого цвета. Вещи были новыми, а не стиранные. Иногда я сама снимала оставленные на них ярлычки из тонкого картона. Предыдущий комплект мой охранник запечатывал в вакуумный пакет и уносил с собой. При этом его руки подрагивали, словно он завладевал неким сокровищем.

Но прежде он проводил пытку. Ту, которой в моей жизни еще не бывало.

Мужчина усаживал меня на ржавое кресло каталку перед операционным столиком. На нем стояли лотки с мясными ошметками. Рваные куски в вязкой частично свернувшейся крови - вот все, что мне предлагалось в качестве пищи.

По моим щекам струились слезы. От голода скручивало желудок, пальцы дрожали, перед глазами стояла пелена. Те лекарства, которые я получала с водой заставляли меня страдать от дикого желания есть.

- Зачем? - спросила я в очередной раз, уже не надеясь на ответ.

- Ты слабая, - нехотя пояснил тюремщик. - Надо жрать мясо. В идеале стоит охотиться самостоятельно, - потом он скривился и прошипел, - ешь.

Мясо было горьковатым, вонючим, иногда на нем виднелся мех. Я не желала есть это. Но моему тюремщику было все равно. Он заставлял. Иногда он впихивал их мне в глотку насильно, а порой заставлял меня это делать иначе. Я впадала в некий транс и видела себя словно со стороны. Мое тело словно переставало мне принадлежать. Тюремщик напрягался, чтобы мною управлять. Он покрывался испариной, иногда закусывал губы и кривился. С каждым разом разом ему давалось это все сложнее. А я сопротивлялась. Каждый раз проигрывая, все равно не сдавалась. Я была обязана выжить.

В один из дней я удивила своего мучителя пододвинув к себе лоток и схватив кусочек жилистого мяса.

- Что это ты решила? - с жутковатой ухмылкой уточнил мужчина.

- Решилась, - односложно ответила я.

Тот сделал вывод, что я сдалась. Но на самом деле, именно в этот день я соскоблила краску, на которой была выцарапана первая буква моего имени.

Между мерзкими кусками мяса виднелась белая узкая кость, которую видимо не заметил змеелюд. Она была мне нужна. Потому как я точно решила выжить.

Я сумела скинуть на колени кость, а потом спрятать ее в ладони. Руки дрожали от напряжения и страха. Оставалось надеяться, что мой тюремщик примет это за проявление слабости. Так и вышло. Меня не уличили в воровстве. Мужчина толкнул меня к клетке и я запнулась, едва не упав лицом вперед. Чешуйчатый подхватил меня под локоть, глухо выругавшись. Он наклонился, чтобы придержать дверцу и его затылок оказался прямо перед моим лицом. Сердце забилось чаще, в ушах шумела кровь, ладони стали влажные.

- Что... - ощутив что-то неладное, стал поворачиваться ко мне мой мучитель.

Сказать что-то еще он не успел. Размахнувшись по широкой дуге, я ударила в открытую шею осколком ребра, оставшимся после моей трапезы. В тот же момент мое плечо оказалось свободно от хватки.

Мужчина захрипел, завалившись на колени, а я... Я бросилась прочь. Выскочила из комнаты и острым взглядом отыскала очередной дверной проем. Лестница вела меня вверх. Толкнув тяжелые ржавые створки я вывалилась наружу и от неожиданности упала на колени в стылую землю.

На улице было темно. Над головой раскинулось темное, наполненное звездами небо. Вокруг высились деревья, покачиваясь голыми ветвями на ветру. Я оглянулась, ища спасение, но других домов в округе не наблюдалось.

За моей спиной раздался грохот, а потом и вопль полный ярости и боли.

Думать было некогда и я побежала сквозь лес. Меня хлестали ветви, корявые кустарники царапали кожу и цеплялись за тонкую ткань. Под босыми ступнями хрустели мерзлые палые листья. Изо рта вырывались клубы пара. На ресницах замирал иней. Мокрые волосы покрылись льдом.

Я заметила вдалеке огонек и направилась в нужную сторону. Из-за своего хриплого дыхания я не могла понять есть ли за мной погоня. Останавливаться я не решилась, а только оглянулась. Никого не заметила за спиной. Это не означало, что там не было никого.

Передо мной покачивались уже несколько огоньков. Пусть далеко, но я все двигалась в их направлении. А значит, там я найду помощь. Стопа попала в какую-то яму и я рухнула, больно приземлившись на ладони. Оказалось, что я все еще держу кость, которой пырнула мерзавца. Рука была забрызгана кровью - вязкой и липкой. Казалось, она еще была отвратительно теплой.

Где-то вдали послышались крики. Я не сразу поняла кому они принадлежат - моему мучителю или тем, кто мог быть у источника света. А потому заставила себя подняться и вновь побежать. Мне нельзя вновь оказаться в руках того человека.

"Он не человек", - пронеслось у меня в голове. Мне не хотелось думать об этом. Не стоило. Может быть потом. Когда я окажусь в безопасных стенах, когда мои пальцы перестанут пахнуть кровью, когда между зубов не будет ошметков дичи. Когда я смогу растянуться на чистом матрасе, без клетки вокруг и без капающего крана в углу старой операционной.

Мне не хотелось знать, чем меня кормил тот ублюдок, чье мясо было в тех металлических лотках. Зачем он делал это, почему тайком нюхал мою одежду и мечтательно закатывал при этом глаза. К чему он меня готовил. Или... для кого.

Я провела в том жутком месте очень долго. Несколько недель, если судить по дорожкам от уколов на моих венах и царапинам, которые я оставляла на потолке тесной клетки каждый день. Чем этот гад меня травил?