El creador en su laberinto - Андрей Миллер

слезах бросилась прочь. Хотелось последовать за ней, но это было как-то неудобно. Пусть я обычно ничего не стесняюсь, чтобы вы знали.

Потом позвали обедать, и как ни странно — аппетит к этому времени пробудился.

***

Сейчас я понимаю, что это место действовало на меня странным образом. Оно успокаивало.

Казалось бы — учитывая труп Алины где-то в лесу, утренние события в дачном посёлке, фотки на смартфоне, странное поведение Оли, стрёмную тему со шрамом на шее Вики и совершенно очевидную ненормальность того, что нас окружало… Спокойствие — последнее, что в такой ситуации можно было испытывать. Даже несмотря на обнадёживающие слова местных докторов насчёт Славика.

Однако нечто здесь ненавязчиво умиротворяло. Возможно, нам с Кабаном подмешали дури в еду или напитки? За обедом и ужином алкоголя не было. Не помню, чтобы ощущал нечто вроде седативного эффекта. Но и не могу понять, почему настолько расслабился.

Наступил вечер, Кабан куда-то запропастился, но это тоже не вызвало беспокойства: я разумно предположил, что он решает свои вопросы с Олей. А это и часть общей проблемы могло решить, так что лучше не мешать.

Вечер был замечательный: тёплый, безветренный, с чистым звёздным небом. Мне постелили в одной из хат, но идти спать я не торопился. Не тянуло. Хотелось покурить, однако сигареты… это только если у Кабана. Местных спрашивать явно бессмысленно, понятно с ними всё — ни капли в рот, ни сантиметра в жопу.

Я сидел на крыльце, любуясь звёздами, и тут появилась Оля. Выглядела она явно получше, чем утром.

— Привет, Боря…

— Привет. А где Кабан? Думал, вы вместе.

— Ой, да пошёл он нахер.

Не очень-то здорово прозвучало. С другой стороны, хотя бы я нахер не послан, так что можно попытаться…

— Слушай, Оль, я ведь утром правду говорил. Я ничего не помню. За Кабана не буду говорить, сами решайте. Но я не помню ни-че-го.

— Совсем-совсем ничего?..

Это прозвучало совсем иначе, чем утром. Оля придвинулась поближе, навела на мои глаза свои огромные, прямо-таки анимешные голубые блюдца-прожекторы. Она казалась испуганной и совершенно потерянной, будто мёрзла. Захотелось снять с себя куртку и водрузить ей на плечи, хотя совсем не было холодно.

— Ничего.

— И про нас тоже?

Да блядь… вот уж чего не хватало! Что ещё я должен помнить про нас с Олей? Как будто мало всей прочей жести. Я ведь не мудак — шашни с девушками друзей водить, чтобы вы знали. Уже говорил об этом.

— Ты о чём?

Я надеялся, что она влепит мне пощёчину и на этом неловкая сцена закончится. Лучший выход из сложившегося положения, и пусть я не получу никакой полезной информации о последних трёх днях — а ведь девушка таковой явно обладала.

Вместо этого Оля поцеловала меня.

Наверное, стоило всё немедленно прекратить. Да что уж там: совершенно точно стоило. Но это, знаете ли, со стороны или задним умом рассуждать легко. Оля мне нравилась меньше Вики. И уж точно гораздо меньше Алины, о которой не получалось перестать думать. Но всё-таки она была очень красивой, и когда такая милашка лезет к вам целоваться — оказывается трудно возразить.

Тем более что речь о девушке друга, что хоть и несёт негативный отпечаток в области морали, но ведь заводит! Каждый мужик хочет мир, желательно весь. И чужих женщин, ясное дело, тоже. Все мы такие, чтобы вы знали.

А потом она полезла ко мне в шорты — нисколько не менее уверенно, чем недавно Алина.

— Перестань!.. — тут уж я немного собрался с духом.

Мы ведь сидели даже не в доме, а его крыльце — считай, на виду у любого случайного деревенского. Пусть уже стоит темень. И сам Кабан мог появиться в любую секунду. А меньше всего сейчас был нужен конфликт ещё и с ним…

Я схватил Олю за тонкое запястье, но она опять начала меня целовать и пустила в ход вторую руку. Нежные девичьи пальчики стремительно подавляли всякую волю к сопротивлению. Я просто не мог ничего с собой поделать, вот уж простите.

— Я тебе кое-что напомню, Боря.

И без того незавидное положение всё усложнялось. Но что я мог предпринять? Вы бы что на моём месте сделали? Догадываюсь. То-то и оно. Оля в два счёта оставила меня без штанов и нырнула вниз.

— Оля, ты что…

Да понятно уже, что. Она крепко сжала мой член и решительно отправила его себе в рот. Ещё какое-то время я вяло протестовал, представляя, что со мной может сделать Кабан. Но всё без толку; а уж когда Оля совершенно непринуждённо приняла на всю длину, ткнувшись носиком в мой пах, оставалось только окончательно капитулировать. Я машинально ухватился за её затылок и окончательно понял, что поделать больше совершенно ничего нельзя. Разве только следить за небом с алмазами, раскинувшимся над головой. Несмотря на всю дикость ситуации, это было просто великолепно. Олина нежность блестяще сочеталась со специями сути положения. И уж прямо скажем, в деле она была чертовски хороша.

Потом Оля проглотила всё, что ей досталось, ещё раз поцеловала меня и упорхнула куда-то. Даже не стала ничего пояснять словами. Вспомнил ли я что-нибудь? Решительно ничего, кроме всех тех побоев, которые претерпел от Кабана на тренировках в додзе. Это у него чёрный пояс, а я слегка не дотянул.

Но что сделано — то сделано. Жаль, всё-таки, что сигарет нету… закурить бы.

Я натянул трусы с шортами, сунул руку в карман куртки и нащупал там «Макаров». Я бы не стал в Кабана при случае стрелять, конечно… но на крайний случай — это аргумент. Тьфу. Какой бред, какая мерзость! Ощущение, будто меня изнасиловали — но глупо отрицать, что мне понравилось.

Уснуть сейчас точно не грозило, а выяснять, куда сбежала Оля — не хотелось. Чёрт знает, что ей ещё придёт в голову! Поэтому я решил проведать Славика, пускай время позднее. Вряд ли меня к нему не пустят, это всё-таки не настоящая больница.

Больше пугала возможность встречи с Викой (не хватало тут с ней каких-то неожиданностей), но её, к счастью, на месте не оказалось.

— Она скоро вернётся. — это первое, что сказал Славик.

Выглядел он, конечно, паршиво — но на умирающего не походил. Весь облеплен какими-то