Контейнер - А. М. Олликайнен

Он встал, налил себе ещё кофе, но не притронулся к стаканчику и продолжил говорить так, как будто читал лекцию.

– Глобализация в современном понимании зародилась ещё в пятидесятые. Думаете, она началась с интернета? – вопрошал Кассинен, ожидая ответа от аудитории. – Вовсе нет. Глобализация началась с одного дальнобойщика, – Кассинен взглянул на полицейских, чтобы увидеть, какое впечатление произвели его слова. – Его звали Малком Маклин, и он первым купил корабль вместо грузовика. Маклин понял, что можно не стоять в очереди в порту, ожидая, пока грузовики разгрузят вручную.

– Интересно, – искренне сказал Ренко и сделал заметку в телефоне.

– Так всё и началось. Многие думают про интернет, но на самом деле это контейнер превратил мир в одну большую деревню – и пока не ясно, к лучшему это или к худшему. По морю в контейнерах перевозят всё, что только можно вообразить. Абсолютно всё, – после пафосной тирады Кассинен выдержал театральную паузу. – Кроме морской воды.

– Кто знает об этом проекте? – спросила Паула.

– Да половина Финляндии. С нового года все только об этом и говорят.

Паула засомневалась, что творчество Кассинена так хорошо известно, но оставила это при себе.

– Я имею в виду инсталляцию с контейнером, – уточнила она.

– Я понял. Но мы ещё не раскрыли всех подробностей выставки.

– В таком случае кто мог знать, что контейнер герметичен и его можно относительно быстро заполнить водой? Или хотя бы что он вообще существует?

– Май – куратор, так что она в курсе. Ещё Элла Лехмусоя, мой ассистент. И этот юрист Аро. Потом Ритва – кажется, она директор по логистике, главная по контейнерам. Именно ей я объяснял, какой именно мне нужен. А Май подробно проинструктировала рабочих.

– Директор по логистике Каакко? – уточнила Паула.

– Да, Ритва Каакко. Ещё Юхана Лехмусоя. Вот эти как минимум знали. И, конечно, покойный Ханнес Лехмусоя – он был первым, кому я изложил идею. Именно Ханнес дал добро. И название «Сострадание» тоже предложил он. Я поначалу думал о чём-то более броском, но Ханнес хотел, чтобы оно было простым и говорящим. Я ещё думал снять документальное видео об этом контейнере – после выставки он с водой отправится в Уолфиш-Бей.

– Город в Намибии, – заметил Ренко. – Я знаю это из настольной игры «Звезда Африки».

Кассинен взглянул на Паулу и закатил глаза. Паула улыбнулась – в том числе и потому, что за сегодняшний день Намибия всплывала уже дважды.

Это могло быть совпадением, но с другой стороны выглядело зацепкой.

– Именно там Лехмусоя начали свой бизнес в области развития, – отметил Кассинен. – Они до сих пор владеют участком в Уолфиш-Бей – в своё время там было представительство фирмы. Я бывал там пару раз. Волшебное место, прямо на краю пустыни.

– Так документалка будет? – спросил Ренко.

– Ханнес заинтересовался этим, но, как вы наверняка знаете, в прошлом январе он скончался. Теперь все зависит от Юханы. И я бы не сказал, что сын пошёл в отца.

– Насколько хорошо вы знаете семейство Лехмусоя?

– Не сказал бы, что хорошо. Ханнес Лехмусоя был прекрасным человеком. Был в нём дух старого доброго покровителя. Меценат и настоящий филантроп. Зарабатывал деньги не для себя, а для других, – звучит почти невероятно, правда? Ханнес коллекционировал мои работы. Вон та спираль – модель его надгробия, – сказал Кассинен.

Он вернулся в зал и пригласил Паулу с Ренко следовать за собой.

– Оно, конечно, не будет таким огромным, на кладбище установят версию поменьше, а большая станет частью проекта «Сострадание». Надеюсь, потом концерн её выкупит и установит в холле новой штаб-квартиры, как мне обещали. Правда, не уверен, что они сдержат слово, если вмешается Юхана. Но хотелось бы думать, что он почтит дело жизни отца хотя бы так.

– Вы считаете, Юхане Лехмусоя нельзя доверять? – спросила Паула.

Кассинен фыркнул.

– Типичный либертарианец, – заметил Ренко.

Паула с удивлением взглянула на него, но тут же вспомнила, что он учился не только в высшей школе полиции, но и в университете. Возможно, изучал философию.

– Скорее типичный инженер, – возразил Кассинен. – По образованию экономист, но мышление у него всё-таки инженерное.

– Вы знали, где хранится контейнер? Вы могли им распоряжаться – в смысле попросить привезти его сюда или в другое место? – спросила Паула.

Кассинен обиженно посмотрел на Паулу. Он выглядел так, как выглядят все, кто считает, что его в чём-то подозревают, но потом всё же осознал, что вопрос вполне уместен.

– Он хранился на каком-то складе. Не знаю где. Если бы я захотел его куда-то перевезти, то пришлось бы звонить Ринне. Та позвонила бы ещё кому-то и так далее.

– Значит, вы не видели контейнер?

– Видел. Я выбрал его из многих других. На вид они все одинаковые, и я хотел проверить, исходит ли от какого-нибудь особая энергия.

– И как, исходит? – поинтересовался Ренко и снова сделал заметку в телефоне.

Кассинена передёрнуло.

– Мне ведь вернут контейнер? А то придётся искать новый. Это главный элемент выставки.

Телефон Паулы звякнул – пришло сообщение от Ренко. Он спрашивал, не стоит ли показать фото жертвы и Кассинену. Паула поймала его взгляд и едва заметно кивнула, после чего открыла фотографию на смартфоне. Тем временем Ренко начал снимать видео.

– Не припомните, встречались ли вы когда-либо с этим человеком? – Паула протянула телефон Кассинену и тот достал из кармана просторной рубашки простенькие очки.

Он едва взглянул на изображение и тут же дёрнулся.

– Узнаёте?

– Нет. Но это же африканка.

– И что с того? Почему она не может быть финкой? От потрясения, которое произвело фото, Кассинен, похоже, оправился очень быстро. Он всё ещё выглядел обескураженным – но теперь скорее потому, что с трудом сдерживал эмоции.

– Да, конечно, я ничего такого не имел в виду. Но она темнокожая… тело темнокожей женщины в контейнере. Первое, что приходит на ум: она из Африки, – оправдывался он.

Кассинен взволнованно посмотрел сперва на Паулу, затем на Ренко, убрал очки и потёр пальцами виски.

– Если на секунду представить себе, что это не убийство, а инсталляция… произведение искусства… В таком случае личность жертвы не имеет большого значения.

Гораздо важнее символический посыл, который до нас хотели донести, и тем более важно то, как мы его интерпретировали. Чёрная женщина в грузовом контейнере… Какое недвусмысленное высказывание, на грани банальности… если бы только речь не шла о покойнике.

Некоторое время Кассинен молчал, опустив голову и задумчиво почёсывая затылок. Затем поднял указательный палец в направлении Паулы.