Культура: История о нас, от пещерного искусства до K-Pop - Мартин Пачнер

и во многих частях Италии, включая Рим, где когда-то властвовали этрусские правители. Но этого не произошло, и вместо этого римляне предпочли привить культуру, созданную на другом языке и основанную на другой истории, к своим собственным, домашним традициям.

Мозаика, найденная в Помпеях, в Доме фавна, изображающая битву при Иссе между Александром Македонским и Дарием Персидским. Картина была копией эллинистического оригинала. (НАЦИОНАЛЬНЫЙ АРХЕОЛОГИЧЕСКИЙ МУЗЕЙ В НЕАПОЛЕ. ФОТО: МАРИ-ЛАН НГЮЕН)

 

Выбор Греции в пользу местного прошлого удивителен еще и потому, что он противоречит географии. Конечно, на итальянском полуострове, прежде всего на Сицилии, существовали различные греческие поселения, начиная с архаических времен, с Сиракуз, основанных в 734 году до н.э., создавая каналы, по которым греческая культура достигла раннего Рима. (Даже сегодня некоторые из наиболее хорошо сохранившихся греческих храмов находятся на Сицилии.) Сиракузы окончательно отошли к Риму после поражения Карфагена, но сохранили свой греческий характер. Но Сиракузы, наряду с другими греческими поселениями, были слишком малы, чтобы объяснить огромное влияние Греции на Рим.

Прежде всего, использование римлянами греческой культуры, кажется, перечеркивает наши представления о военной мощи и ее отношении к культурному импорту. Часто одна культура вторгается в другую, когда империя расширяет свое влияние путем завоевания и тем самым приносит свою собственную культуру на чужую землю, как это сделал, например, Александр со своими греческими поселениями по всей Азии. Сами Помпеи стали жертвой такого навязывания много веков назад, когда они еще были этрусским городом, создавали этрусское искусство и молились этрусским богам, прежде чем были романизированы растущим римским городом-государством. Но в случае Рима и Греции все произошло наоборот: греческий союз в Коринфе потерпел поражение, и все же Греции удалось сохранить и даже расширить свое культурное влияние. Одержав ошеломляющую и продолжительную военную победу, римляне решили уступить своему бывшему врагу почти во всех культурных вопросах, от религии и искусства до литературы. (Этруски были ответственны за некоторые ранние греческие импорты, включая двенадцать олимпийских божеств). Римский поэт Гораций в письме к Августу остроумно выразил удивительное присутствие греков в Риме: "плененная Греция захватила дикого завоевателя и принесла искусства в деревенский Лаций".Обычная история о влиянии Греции на Рим скрывает нечто гораздо более необычное в истории человечества: страна активно и сознательно прививает культуру побежденного врага к своим собственным институтам и практикам.

Прививка включала театр, который начался, когда писатель и актер по имени Ливий Андроник начал писать и ставить пьесы в греческом стиле и на греческие темы, пьесы с такими названиями, как "Ахилл", "Эгист", "Андромеда" и "Троян". Он также писал комедии, опираясь на греческие модели. Ливий Андроник, скорее всего, был порабощенным греком, который, став вольноотпущенником, принял римское имя своего владельца Ливия; его биография свидетельствует о переплетении политической власти и культурного влияния.

Представления пьес Ливия Андроника привлекли внимание, и другие писатели последовали его примеру, прежде всего Теренций и Плавт, ни один из которых не был греком. Теренций (Публий Теренций Афер) родился в Северной Африке, в Карфагене, а Плавт - на территории современной Северной Италии. Но они оба следили за тем, чтобы римская драма опиралась на греческие модели, наводняя рынок пьесами, которые иногда были адаптацией комедий Менандра, но чаще представляли собой новые пьесы, слабо вдохновленные греческими образцами (до нас дошло около пятидесяти трех названий пьес, приписываемых Плавтусу, хотя на самом деле сохранилось только двадцать. Один из ранних источников утверждает, что Плавт написал 130 пьес. Теренций и Плавт сделали Менандра настолько известным, что владелец дома Менандра в Помпеях решил отвести драматургу почетное место в своем доме. Маловероятно, что пьесы Менандра сами по себе ставились в театрах Помпеи; Менандр был известен в основном благодаря своим преданным последователям Ливию Андронику, Плавту и Теренцию. То же самое можно сказать и о других сценах из греческого театра, которые можно найти в Помпеях: эти сцены и пьесы были узнаваемыми ориентирами для культурной элиты. Если вы хотели быть образованным римлянином, вы должны были знать эти имена, даже если вы не ходили смотреть спектакли. (Римский театр также опирался на традиции этрусских танцев и представлений).

Прививка Греции к Риму распространилась и на Гомера. И снова Ливий Андроник обязал свою целевую аудиторию перевести "Одиссею". По нашим меркам, это был вольный перевод, который латинизировал все - от имен богов и людей до метра: отказавшись от греческого гекзаметра, Ливий выбрал римский метр, облегчив тем самым переход произведения в Рим.

Перевод текстов с другого языка и культуры кажется нам самой естественной вещью в мире. В конце концов, именно так большинство из нас сейчас читает греческую и римскую литературу. Именно благодаря переводу литература выходит за пределы своего происхождения, становясь тем, что мы сейчас называем мировой литературой. Но перевод литературы другой культуры был редкостью в древнем мире. Наиболее распространенными исключениями были переводы руководств по практическим знаниям, таким как сельское хозяйство и медицина, и религиозных текстов. Буддийские тексты переводились с индийских языков на китайский, а грекоязычные евреи, жившие в Александрии, переводили еврейскую Библию на греческий. Но перевод всего канона другой культуры никогда не происходил раньше; по крайней мере, нет никаких записей о подобном начинании. Если мы сейчас регулярно пользуемся литературой другой культуры в переводе, мы поступаем так же, как римляне, впервые в истории человечества. Это было частью их необычного эксперимента по культурной трансплантации. Ошибочное представление о естественном культурном развитии от Греции к Риму объясняется успехом этого эксперимента: культурная прививка сработала.

Прививка имела неожиданные последствия. Обычно культурные объекты, такие как пьесы, эпосы, скульптуры и картины, развиваются вместе с культурой, которая их производит, адаптируясь к меняющимся обстоятельствам в своей родной аудитории. С распространением грамотности появляются сборники устных историй, а устные эпосы превращаются в письменные тексты, что позволяет более поздним литературам ссылаться на эти ранние тексты, но также считать их устаревшими, продуктом более раннего времени.

Когда одна культура перенимает весь спектр искусства у другой, эти произведения, которые в своем первоначальном контексте развивались постепенно с течением времени, теперь появляются все сразу, представляя перед прививающейся культурой ослепительное и запутанное множество вариантов. Эти возможности могут показаться прекрасным благом, но могут и подавлять. Обе реакции можно наблюдать в Риме. В то время как многие римляне явно приветствовали пьесы и литературу, вдохновленные греками, другие восприняли этот приток как потерю невинности, как будто Риму не позволили создать собственную литературу. Некоторые, как Катон Старший (234-149 гг. до н.э.), полностью отвергли приток греческой культуры. Другие вернулись к самым ранним историям