Исход неясен (Гарри Поттер – Женская Версия) - Макс Мах

словно, хозяин торопливо разыскивал в них нечто важное, а на столешнице в беспорядке были брошены несколько бумаг и лежало недописанное письмо. Чернильница и перо прилагались.

— Мы ничего здесь не трогали, хозяйка, — сообщила, между тем, домовичка. — Вы ведь не позволяете трогать ваши бумаги…

Ну да, ну да. Разумеется, не трогали. Вытирали пыль и возвращали каждую вещь туда и так, где и как она лежала или стояла.

— Скажи, Бара, — посмотрела она на домовичку, — в доме есть какая-нибудь еда? Кофе, чай, шоколад?

— Ничего нет, хозяюшка Анника! — тут же забилось в истерике крошечное существо. — Простите нас! Мы не справились…

— Хватит! — прикрикнула Анна, смутно «помнившая», что давать домовикам впадать в истерику, себе дороже. — Прекрати сейчас же. Отвечай на вопросы!

— Бара ответит хозяюшке…

— Без нежностей! — остановила ее Анна. — Договоры с лавками остаются в силе?

Это была еще одна подсказка «памяти», и Анна была ей за это весьма признательна.

— Не знаю, — буркнула в ответ явно обидевшаяся на нее домовичка. — Не спрашивали.

— Так спросите! Пошли хотя бы Берси. Вот деньги…

— Прошу прощения, хозяйка, — перебила ее Бара, — но мы из хозяйственных денег ни разу ни кната не взяли. Надобности не было. Есть в доме деньги.

— Сколько? — уточнила Анна.

— Семьдесят три галеона девять сиклей и пять кнатов.

— Молодцы! Хвалю! Пусть, тогда, Берси наведается в лавки, и, если все договора в силе, пусть накупит еды, но главное — это кофе и горький шоколад. Лучше магловские, если есть, но на худой конец и волшебные сгодятся.

— Будет исполнено!

— Тогда, свободна!

Анна отпустила домовушку и подошла к секретеру. Все свидетельствовало о том, что она покидала дом впопыхах, и, судя по всему, сюда уже не вернулась. Похоже, это случилось… И тут Анна увидела две вещи, которые не просто подкрепили ее догадку, а четко ответили на заданный ею вопрос. Во-первых, кроме шандала на секретере стоял замечательно сработанный перекидной календарь, так и оставшийся открытым на 31-ом дне октября 1981 года. А во-вторых, имело место недописанное письмо. Писавшая его Анна успела только оформить «шапку» и написала всего несколько строк. Так вот «шапка». Там было четко записано «Энгельёэн-мэнор, 10.31.81».

«Значит, все-таки тот самый день… Кто-нибудь послал мне Патронус?»

Вопрос был чисто риторический, но «память» восприняла его в качестве фактического. Нужен был факт, и память выдала ответ. К ней явился огромный черный волкодав — грим, и это был Патронус Сириуса Блэка. Но, если это был Блэк…

«Ничего не понимаю!»

И в самом деле, если Блэк предатель, о чем говорится во всех без исключения книгах, описывающих войну с Тем-Кого-нельзя-Называть и нападение на дом Поттеров, зачем бы ему вызывать туда Патронусом такого сильного бойца, каким без сомнения считалась Анна? Незачем. Вернее, так, если бы там не вспыхнул бой, то такое приглашение можно было бы считать ловушкой. Но там шел бой, и логичнее было предположить, что Сириус вызвал подмогу. Однако в этом случае он должен был сам участвовать в схватке, вспыхнувшей в Годриковой впадине, и значит, он герой, а не предатель!

Такое предположение хорошо согласовывалось с тем, что написала про него в своей книге Джоан Роулинг. Однако в книгах про Гарри Поттера подчеркивалось, что Сириус Блэк был обвинен по ошибке. Неудачное для него стечение обстоятельств и буйный нрав привели его в Азкабан.

«Без вины виноватый, — покачала головой Анна. — Ошибка? Или он жертва судебного произвола?»

Вопросы множились, и единственное, что утешало, начали появляться первые ответы. А там, как говорится, лиха беда начало! Будут и другие ответы.

«И, возможно, мы все-таки узнаем правду».

Анна села в кресло и придвинула к себе недописанное письмо. До этого мгновения она видела только шапку, сейчас же смогла прочесть строки, начертанные твердой рукой решительного человека.

«Дорогая Гита,

Обстоятельства по-прежнему удерживают меня в Англии. Наверное, и даже скорее всего, все дело в том, что я плохая мать. Я должна быть с Лизой, но все равно остаюсь на войне. Наши дела плохи. Люди гибнут буквально каждый день. Министерство бессильно, Аврорат частично перешел на сторону врага, а те, кто остался — все, как один, молодняк. Ничего не умеют и гибнут целыми группами. Таких, как П и Б — единицы. Орден ослаблен потерями, и в такой ситуации каждая палочка на счету. А моя и подавно. Прости меня, что взвалила на тебя этот труд. Бедная моя, Гита, в твоем-то возрасте! Но, бог видит, я этого не хотела, и, если случится…»

Что случится, можно было предположить. Наверняка, Анна писала письмо-завещание, но не успела его закончить, потому что Сириус вызвал ее в Годрикову впадину. Содержание же завершенной части письма, в целом, соответствовало тому, что писали об этом историки и журналисты, не принадлежавшие к мейнстриму. Дела тогда у светлых складывались совсем нехорошо. Было похоже на предвестника катастрофы. Аврорат развалился и перестал выполнять свои функции, но зато начальник Департамента Магического Правопорядка Барти Крауч Старший официально разрешил аврорам использовать непростительные проклятия. Не то, чтобы их не использовали прежде, но раньше это были должностные преступления, а теперь стали законным способом борьбы с пожирателями смерти. Это ведь все сказки, что «светлые» не могут применять непростительные. Могут и применяли. А из двух упомянутых в письме авроров, которых Анна опознала, как Джеймса Поттера и Сириуса Блэка, светлым не был никто. Блэк был из темной семьи, мать Джеймса тоже была слизеринкой, да и сами Поттеры, в лучшем случае, принадлежали к серым рода, но никак не к светлым. Просто на войне, как на войне, и из чисто идеологических соображений противоборствующие стороны начали восприниматься, как светлые и темны. А потом эту идею подхватили министр Минчум и председатель Визенгамота Дамблдор, и пошло-поехало.

— Ладно! — сказала она вслух, возвращаясь к письму. — Сколько ни пытайся об этом не думать, все равно забота найдет щель!

Из письма становилось ясно, что у Анны есть дочь. Скорее всего внебрачная, иначе бы давно где-нибудь да всплыли бы данные о ее рождении и о свадьбе родителей. Между тем, по всем документам, до которых она добралась, Анна Элисабет графиня Готска-Энгельёэн являлась незамужней.

«Итак, у меня есть дочь. Зовут ее, скорее всего, Елизаветой, что хорошо стыкуется с традициями семьи. Кто отец, неизвестно. Год рождения или 1979 или 1980. Что еще? А еще немолодая женщина Гита, взявшая на себя труд заботиться о девочке».

Самое любопытное, что в досье о родственниках значилась некая Маргарета Гульден 1923 года рождения. Троюродная сестра матери Анны, живущая в небольшом, оставшемся от покойного мужа имении