Снеговик - Элина Градова

своя отдельная жизнь, в которой не имеет значения это прощение.

— Я не хочу отдельную, у нас общая жизнь, общее будущее! — опять пытается вскочить, а я мотаю в сомнениях головой, — что сделать, чтобы ты передумала? Сдохнуть надо было под этими руинами?

У меня аж сердце похолодело, как представила, и так хватило кошмара, пока его среди обломков отыскали,

— Ты что? Я бы себе никогда не простила!

— Мариш, тьфу ты, Марианна! По ходу твоей дурацкой пьесы, мы в тупике: если я не умираю, то ты меня не прощаешь, если умираю — не прощаешь себя! Надо с этим, что-то делать!

— Что делать с мужчиной, если он во время близости с одной женщиной, называет её именем другой? Вот ответь мне на этот вопрос? Давай, я тебя в любовном угаре Викентием буду называть или Леопольдом, годится?

— Не годится никуда, — мрачнеет, молчит, но потом в льдистых глазах начинает искриться инеем лукавство, — говоришь о нас в будущем времени, заметь! Значит, простишь…

— И не мечтай! — пресекаю все надежды. А он — неутомимый, делает новую попытку,

— Ну, дай хоть объясниться! Даже у осуждённого на казнь есть последнее слово!

— Это ничего не изменит, говори, что хочешь, — какие доводы он сможет привести, если в самый момент единения, мысленно объединялся не со мной!..

Глава 23

— Я любил её, всю сознательную жизнь, с тех пор, как в детстве в песочнице встретил. Пятнадцать лет любил одну и ту же. А потом потерял по собственной глупости, и больше в моей жизни ничего подобного не было…

Пока не встретил тебя. Вы похожи, но только на первый взгляд, внешне, не более. Мои чувства всегда были связаны с одним женским именем, поэтому само вырвалось. Я вроде как, однолюбом был, ровно до того момента, как тебя не встретил. Или даже не так, пока не разглядел тебя… Прости, что не сразу… Знаешь, любовь бывает не только с первого взгляда, но и со второго…

— Не знаю… — я, правда, не знаю, что делать с этим признанием. Радоваться или не верить?

— Слушай, ты что? Не любишь хэппи-энды? — последний аргумент. Самый весомый! Я ужасно люблю хэппи-энды! Если знаю, что книжка закончится плохо, даже читать не возьмусь. Иногда специально в последнюю главу заглядываю, чтобы удостовериться. Но одно дело книжка, другое — жизнь. Моя жизнь!

— В нашем случае, пожалуй, оставлю открытый финал, — предполагаю, это самый лучший выход. Так сказать, ни нашим, ни вашим.

— Не можешь определиться? — уточняет.

— Не могу…

— Сейчас всё устрою, — успокаивает, — подлечусь тут пару деньков и уеду, так что не найдёшь никогда! — сразу становится тоскливо и плохо, — представила?

— Куда уедешь?

— Главное ни куда, а от кого!

— От меня, значит?

— Конечно, и сиди со своим открытым финалом, как старуха с разбитым корытом!

— Ну, ты и гад, Айс, тьфу, Артур! — опять меня обыграл!

— А вот это уже теплее! — смеётся. И я смеюсь. Никуда мне от него не деться, а ему от меня…

Финальная сцена дубль два мне нравится больше. И Артура оправдала, и Айса заодно. И что теперь? Вдруг, так оно и было, а я наговорила: спасибо за качественный секс и бла, бла, бла…

А он, как и обещал Артур, ушёл, неизвестно куда, зато понятно от кого!

* * *

Спустя ещё неделю переписываю набело от начала до конца. Если с Марианной всё, более-менее, было ясно сразу, чего там таинственного, когда это практически я, то образ главного героя подвергся полной коррекции. Теперь понимаю, что Артур был слишком расплывчат, какой-то невнятный. Даже, что касается внешности, пара фраз о том, что он высок, красив и брюнет, конкретики не добавляли, он так и оставался плоским, безжизненным, картонным.

Зато теперь, живее всех живых, прям, вылитый Айс — его художественное воплощение! Идеальная фигура, излучающая уверенность и благополучие в любом виде, ледяные, всё понимающие глаза, меняющиеся под стать настроению, то искрящиеся лукавством и смехом, то становящиеся глубокими синими озёрами воспоминаний, то горящие отнюдь не ледяным огнём страсти в прорези карнавальной маски. В характере героя прибавились понимание женской натуры, чувственность и жизненный опыт.

В общем, идеальный мужчина получился, правду говорят: в книгах мужики всегда интереснее, чем в жизни. Особенно, если эти книги пишут женщины!..

Даю несколько дней отлежаться материалу, последние правки и дополнения, и рассылаю рукопись во все редакции, что нахожу. Эта моя первая книжка для взрослых, так что волнуюсь. Не детские сказочки писать, всё по-взрослому.

В издательстве детской литературы меня уже неплохо знают, давно сотрудничаем, а в области любовных романов я новичок, поэтому прохожу своего рода вступительный экзамен: примут — не примут!

А пока жду ответа, начинаю детективное расследование, мне совершенно необходимо найти Айсмена, не мог же он взяться ниоткуда и исчезнуть в никуда? У каждого человека есть свой след, и я его непременно отыщу.

Вот только вся беда в том, что ни имени, ни фамилии я так и не узнала. Лишь мелкие факты, за которые вряд ли можно уцепиться.

Тем не менее, кое-какой план составить удалось. Сначала наведаюсь в салон, откуда приходил стилист-визажист Артур, потом попробую выудить информацию об Инессе. Эх, жаль, не записала номер её машины, да и на марку не обратила внимания! Вот если бы встретить где-нибудь на улице — сразу бы признала, слишком заметное авто. Пройдусь по бутикам, может, вытяну информацию о владельце кредитки, которой Инесса расплачивалась…

* * *

Поход в косметический салон ничего не дал, а я-то рассматривала эту зацепку, как самую надёжную, но по факту оказалось, что,

— Мужчин в нашем салоне никогда не работало, — отвечает, красивая девушка-администратор на рецепшене.

— Ну, как же! — недоумеваю, — а Артур? Импозантный молодой мужчина, приятной наружности! Может, Вы здесь недавно, вот и не в курсе?

— Третий год, вообще-то, — куколка недовольно хмурит нарисованные бровки.

— Он либо визажист, либо парикмахер, а скорее, два в одном, и волосы мне в порядок привёл, и лицо.

— Ещё раз повторяю, девушка, — занудно стоит на своём администратор, — ни визажистов, ни парикмахеров мужского пола не держим, чисто женский коллектив! — потом спохватывается, — хотя, постойте! Дядь Вась! — кричит куда-то в сторону.

На её зов из кандейки за рецепшеном бодрясь выходит сонный чел: плотно сбитый дядька лет пятидесяти с гаком, в чёрной форме охранника,

— Катюшка? — спрашивает, глотая зевок, — звала?

— Не этого визажиста-парикмахера ищете? — подначивает насмешливо.

— Уж, точно, не этого, — злюсь на паразитку, тоже мне, нашла импозантного!

— Свободен, дядь Вась, — отпускает, — извини, что потревожила, можешь дальше спать.

— Слушаюсь, —